Золото партии

Этот разговор происходил в роскошно обставленном номере пятизвездочного отеля «Боско Экседра», расположенного на бульваре Виктора Юго в центре Ниццы. Номер был на год вперед забронирован для генерального директора коммерческого банка «Восток-Кредит», кем и являлся Александр Гонгадзе. С годовым оборотом в несколько десятков миллионов долларов «Восток-Кредит» был весьма прибыльным предприятием и стоял на одном из первых мест в рейтинге средних по размеру банков Франции.

Сбросив с себя одеяло, Александр встал с кровати и, ежась от холода, подошел к раскрытому настежь окну, за которым открывался вид на сверкающее в лучах заходящего солнца Средиземное море. Вместе с ветерком в окно врывался шум вечернего города. Перемешанные вместе, размеренный рокот морского прибоя, гудки проносящихся по улицам автомобилей и неумолкаемый гомон людской толпы. Постояв у окна, Гонгадзе вернулся к кровати, взял со стула сорочку с черно-красной эмблемой «Каше» и стал ее надевать.

– Надя, послушай меня… Это рискованная затея и уверенности в ее успехе у меня нет. – снова повторил он.

Откинув длинные черные волосы на подушку, женщина, молча, смотрела на него и, чтобы скрыть раздражение Александр повернулся к ней спиной и подошел к висящему на стене зеркалу. Поправив в нем свои пышные черные волосы, он снова подошел к кровати. Кроме отменной шевелюры к его несомненным достоинствам можно было отнести довольно высокую стройную фигуру, тонкий как у девушки стан и красивое лицо с черными глазами и узким волевым подбородком.

Женщина уже не лежала на кровати, а совершенно голая стояла рядом с ней и с улыбкой Джоконды протягивала к Гонгадзе руки. Она была почти на голову выше его. Ее длинноногое сильное и упругое тело было покрыто светло-коричневым загаром. А ниспадающим на плечи волосам женщины могла бы позавидовать любая соперница.

– Мой бедный Алик. – с грустью сказала она, кладя на плечи Гонгадзе свои ладони. – Иди к своей кошечке.

– Надя перестань… Мы решаем серьезный вопрос, а ты устраиваешь очередное представление!

Гонгадзе попытался отвести руки женщины от себя, но та еще сильнее обняла его и, наклонив голову с придыханием, страстно поцеловала в губы. С трудом освободившись от ее объятий, Гонгадзе присел на кровать. Состроив на лице обиженную гримасу, женщина легла на ковер и положила голову к нему на колени.

– Ну что, так и будем сидеть? – Гонгадзе ладонью стер с лица следы ярко-красной губной помады. – Надя, почему, как только у нас начинается серьезный разговор, ты превращаешься в сексуального демона.

Женщина подняла на него свои большие голубые глаза.

– Алик, потому что я не люблю серьезные разговоры. – обиженно сказала она. – Ты это прекрасно знаешь. И почему ты решил, что, разговор, который мы сейчас ведем серьезный?

Гонгадзе удивленно покрутил головой.

– Ты спрашиваешь, почему?.. Надя, то, что ты предлагаешь, стоит очень больших денег. А вот вернуться они с прибылью или нет… Это вопрос!

Женщина вздохнула.

– Алик, меня не интересует прибыль. Просто мне осточертела эта Европа и хочется новых ощущений, а Америка может мне их дать.

Гонгадзе хмыкнул.

– И для этого ты хочешь угробить двадцать миллионов долларов. В мире полно мест, где можно получить массу новых ощущений намного дешевле. Поезжай к дикарям в Африку или в Антарктиду к белым медведям.

Губы женщины обиженно дрогнули.

– Алик, ну почему ты не хочешь меня понять?

Гонгадзе вздохнул.

– Дорогая, я не против того, чтобы ты поехала в Америку. Но не понимаю, зачем при этом надо открывать там филиал моего банка.

– Алик, ну как ты не понимаешь?! Без дела я там просто сдохну со скуки. А это меня хоть немного развлечет. Я хочу как можно скорее забыть про весь этот кошмар, который случился со мной в Париже.

В широко открытых глазах женщины блеснули слезы. Гонгадзе снова вздохнул.

– Ну ладно, – чуть помедлив, сказал он. – Я подумаю, что можно сделать.

Женщина взвизгнула и, радостно захлопав в ладоши, вскочила с пола.

– Какая ты все же еще девчонка! – посмотрев на нее, грустно сказал Гонгадзе.

Нью-Йорк. Три месяца назад…

«Густая высокая трава мешала идти. Увязшие в траве ноги невозможно было поднять и сделать ими хотя бы еще один шаг. Если этот шаг удавалось все же сделать, то в дело вступал висящий за спиной ранец, который при каждом движении умудрялся оставить на пояснице синяк от сложенного в нем боезапаса. Автомат, превратившись в двухпудовую гирю, упорно хотел сломать уставшее до предела тело пополам, а подсумок с гранатами, оттягивая пояс, все время тянул его куда-то в сторону. От долгой непрерывной ходьбы во рту все пересохло. В висках гулко стучал кровь, а глаза заливал едкий соленый пот. Кончался четвертый час поиска в «зеленке». Фляжка была давно пуста, и от жажды все вокруг казалось нереальным, словно плавающим в воздухе. Наконец, вдалеке, блеснула спасительная гладь воды. Из последних сил ноги пошли к ней и когда широко открытый рот приник к спасительной влаге, навстречу ему полыхнули два жарких огненно-красных взрыва…»