Золото партии

— Вот когда они у вас появятся, я буду готова продолжить нашу беседу. А пока отправьте меня в камеру и вызовите моего адвоката. Конкретно кого… вам скажет мой секретарь в офисе.

Она опустила голову на грудь и положила на колени руки. Майкл вопросительно посмотрел на Лисовского. Тот пожал плечами. Вдруг в микрофоне Майкла раздался голос заместителя директора ФБР. — «Заканчивайте допрос Дуглас. Она больше ничего не скажет.» — недовольно сказал он.

Вашингтон. Наши дни…

В кабинете заместителя директора ФБР собрались пятеро: владелец кабинета, Хоффман, Дуглас, Лисовский и Бродди. Единственный вопрос, который они должны были обсудить, заключался в следующем: будет Смирнова в ходе следствия сотрудничать с ФБР или нет? Хоффман на правах старшего решил высказаться первым.

— Трудно сказать, сэр, как поведет себя Смирнова. — сказал он. — Но судя по первому допросу, она крепкий орешек и колоться сама вряд ли станет. Возможно, в ходе следствия она изменит свою позицию…

Заместитель директора с безнадежным видом махнул рукой.

— Если человек с самого начала отказывается говорить, то без соответствующего давления он будет молчать до конца.

— В этом вы правы, сэр. — согласился Хоффман. — Но тогда, откровенно говоря, я не вижу выхода. Серьезных доказательств, против нее у нас нет. Сама она ничего рассказывать не будет. Учитывая, что это дело получило широкую огласку, выбивать из нее показания мы не можем. Других участников сети, кроме Федорова мы не выявили и не арестовали. Черкашина придется скоро выпускать. Что касается Федорова, то он, скорее всего всю вину возьмет на себя, а Смирнову попробует вывести из-под удара. И если мы выйдем на суд только с этой программой для шифрования, нас ее адвокаты на смех поднимут. Ведь самих шифровок мы так и не нашли.

— Да, ситуация очень непростая. — согласился с Хоффманом, Бродди. — Может быть мы поторопились с арестом Смирновой и Федорова? — спросил он, обращаясь к присутствующим на совещании. — Обрадовались, что нашли деньги, вывезенные из СССР, и за этим успехом не продумали, как следует все аспекты ареста российских нелегалов.

На лице заместителя директора появилась гримаса сожаление.

— Да, в чем-то вы, Бродди правы. Это наш промах. И если с Федоровым все ясно. Улик против него больше, чем достаточно. Одно нелегальное проживание на территории США чего стоит. То в отношении Смирновой мы, как вы правильно заметили, не располагаем убедительными доказательствами ее вины.

Заместитель директора поднялся из-за стола и начал неторопливо прохаживаться по кабинету.

— Ну что ж, подведем итоги… — сказал он, остановившись у окна, занавешенного тяжелой желтой шторой. — По требованию посольства, Черкашина мы сегодня вечером выпускаем. В отношении Федорова вопрос я думаю ясен. Если он откажется сотрудничать с нами, материалы на него можно передавать в суд, и пожизненное заключение ему гарантировано. Что же касается Смирновой, то тут все значительно сложнее… — заместитель директора обвел, сидящих за столом, тяжелым взглядом. — Серьезных доказательств ее вины у нас нет. Сама она, ничего рассказывать не будет. Поэтому у нас остается только один способ заставить ее дать показания… это Бруклинский ад! — со значением пояснил он.

— Вы говорите о Бруклинском Централе, сэр? — ежась, словно от холода, спросил Хоффман. — Но это способ может поставить под угрозу ее жизнь… — засомневался он.

— Да, именно Бруклинский Централ я и имею в виду… — подтвердил заместитель директора. — А что касается вашего опасения Хоффман, то пусть Смирнова решает сама, что для нее важнее… Ее жизнь… или сомнительная честь остаться верной своей погрязшей в воровстве и коррупции Родине.

Часть третья. Дыхание смерти

Нью-Йорк. Бруклинский Централ…

Самая мрачная тюрьма Нью-Йорка — Бруклинский Централ находилась на одном из небольших скалистых островков в изобилии, разбросанных в акватории залива Грейвсенд. Ее построили еще в начале восемнадцатого века и, до сих пор в центре острова высилась двадцатиметровая каменная башня, в которой содержались первые заключенные. За прошедшие с момента постройки годы, тюрьма несколько раз меняла свой облик и в настоящий момент состояла из десяти громадных сложенных из гранитных глыб восьмиэтажных казематов. Помимо них, на ее территории размещались: административный корпус, медицинский центр, католическая церковь, а также ряд других построек, помогавших вести сложное и разнообразное тюремное хозяйство. После начала войны в Афганистане и в Ираке, когда в тюрьме появились заключенные-мусульмане, здесь также возвели украшенную золотистым изогнутым серпом мечеть.