Золото партии. Историческая хроника

Любые проявления народного протеста подавлялись самым беспощадным образом. Безжалостно были расстреляны рабочие демонстрации в Новочеркасске, Воркуте, Тбилиси и во многих других городах страны, с неимоверной легкостью выносить смертные приговоры за любые проступки, где хотя бы отдаленно просматривалось желание насильственного свержения существующего режима.

Танковыми гусеницами были раздавлены народные восстания в Венгрии, Германии и Польше… И вдруг выясняется, что этот самый народ, с которым большевики мучились с 1917 года, отучая от человеческой жизни, оболванивая его, истребляя миллионами, все-таки вкуса к человеческой жизни не потерял и постоянно к ней тянется. В том числе и к долларам.

Во множестве стали появляться люди, главным образом — молодежь, которых пресса немедленно окрестила «фарцовщиками» и «валютчиками». Бесстрашно идя на несанкционированные контакты с западными туристами, пренебрегая риском возможного обвинения в шпионаже, что было проще простого, эти безвестные флибустьеры непрекращающейся войны коммунистов с собственным народом первыми начали разносить по стране западную идеологию в виде валюты и предметов иностранного ширпотреба. Им была объявлена беспощадная война. Гиды Интуриста, давно уже превращенного в филиал службы безопасности, на глазах у изумленных западных туристов бесстрашно бросались врукопашную на фарцовщиков, пытаясь их скрутить и отправить в милицию. Завязывались безобразные драки, иногда с трагическим исходом. После одного из подобных инцидентов был арестован, протащен через показательный процесс и расстрелян двадцатилетний Игорь Кузьмин.

Но еще больший общественный резонанс имел первый «валютный» процесс, вошедший в историю как процесс «Рокотова и Файбищенко». Эти двое молодых людей (первому было около сорока, второму — двадцать пять лет) были арестованы за скупку долларов у туристов. Будучи весьма незаурядными в своем деле людьми, Рокотов и Файбищенко всего года за два заработали около 300 тысяч долларов и полтора миллиона советских рублей, постоянно увеличивая свое состояние продуманным оборотом. В тот момент, когда оба были арестованы, соответствующая статья УК РСФСР предусматривала за незаконные валютные операции всего 5 лет тюрьмы. Эта статья пришла из сталинских времен, когда никто, кроме высших представителей номенклатуры, и помыслить не мог заняться подобным промыслом, а номенклатура решила на всякий случай обезопасить себя. Однако сейчас возмущению номенклатуры не было предела.

Совершенно простая методика, с помощью которой арестованные парни зарабатывали свои доллары, их потрясла, заставив с ужасом думать, что вот так, запросто, весь советский народ бросит работать на родную партию и станет работать на себя с немыслимой эффективностью. А материальная независимость — это всегда и политическая независимость, о чем предупреждал еще Ильич в своих гениальных статьях о хлебной монополии. Народ должен получать свою пайку хлеба только из рук партии и целовать эту руку за то, что та не дает ему умереть с голоду.

Хотя даже советская юстиция признавала, что «закон не имеет обратной силы», и арестованным в качестве обвинения была уже представлена статья, предусматривавшая пять лет лишения свободы, прямо в разгар следствия статья была изменена сначала на 8, а потом на 15 лет лишения свободы и дважды снова предъявлена арестованным. Но и это сочли недостаточным. Когда следствие уже подходило к концу, статью снова переделали, сделав ее подрасстрельной. И обоих несчастных парней расстреляли. Подобный произвол, с какой точки зрения на него ни смотри, произошел в разгар хрущевской оттепели, великолепно демонстрируя проходящие в Кремле процессы.

Один за другим посыпались проштампованные Верховным Советом новые законы «Об уголовной ответственности за незаконные валютные операции», «Об ответственности за мелкие валютные операции», «О повышении ответственности за незаконное хранение валюты». Таким образом, законным хранение валюты становилось только в руках номенклатуры. Хотя все эти новые законы что-то говорили о «незаконных операциях», но сводились они к простому запрещению просто иметь на руках иностранную валюту. При любых обысках обнаруженная валюта котировалась куда выше, чем разные шпионские атрибуты вроде шифров и радиостанций, подчеркивая махровость преступника, и немедленно подлежала конфискации, как правило, вкупе со всем прочим имуществом. Простой обыватель, получивший, скажем, от какого-нибудь родственника 10 долларов в письме, и рискнувший сунуться с этими деньгами в «Березку», немедленно там задерживался, поскольку отличить советского подданного от иностранца было до смешного легко, деньги отнимались, составлялся протокол, о криминальном факте сообщалось на работу бедолаги, а сам он, если его в итоге отпускали домой, искренне радовался, что дешево отделался.