Золото Плевны. Золото Сербии

Один из сидящих увидел замершую фигуру. Поднял руку, привлекая внимание. Коротко махнул, приглашая. Пошел, боясь потревожить красоту момента. Чем ближе, тем явственнее различил Грицько. Он не опускал руку, пока не удостоверился, что я иду в нужном направлении. Потом подвинулся, давая место, сунул в одну руку ложку деревянную, в другую тарелку с очень жидкой мамалыгой – кукурузной кашей. Коротко кивнул, чтоб ел. Сам сдвинул папаху на глаза, замер камнем. Сидели так долго. Слушали нескончаемое пение. Седой казак играл на какой-то бандуре, Сашко Гулый тоненько выводил на самодельной дудочке. Потом Николай подсел.

– Завтра к восточному склону прогуляемся, – сказал я пластуну.

– Слышал уже. Знаю все. Остался бы ты, ваше бродь, с подъесаулом. Зачем тебе к баранам лезть. Не графское это дело. Зачем вам лишние хлопоты и заботы? Ну а вдруг пружок какой?

– Что? – не понял я. – Какой еще пружок[26]?

– Вот холера! – казак стукнул себя ладошкой по коленке. – Гриц, як на русский пружок? На языке вертится – и забыл.

Долговязый казак задумался:

– Мабуть, ловушка?

– Точно! Вдруг там ловушка какая, поручик? Рискуем нарваться!

– Мне с вами сподручнее, – я улыбнулся. – Мне с вами спокойнее.

– Грицько, слыхал? С нами спокойнее, – казак, как всегда, обратился к своему другу, вскидывая чубатую голову. – В первый раз такое слышу. Ну что ты будешь делать с барином?

– Та нехай, – ожил каменный воин, махнув небрежно рукой. – Похамыляет с нами трошки. Главное, чтоб ляка не поймал.

Я невольно напрягся, прислушиваясь к непонятному иногда наречию.

– Нехай так нехай. Чтоб не высовывался, поручик. Договорились? И если шо, не журись[27] потом, понял?

– Частично, – согласился я, кивая для верности, основную суть-то уловил.

– Точно понял? – настаивал пластун.

– Само собой. Черкеску мне старую найдете? В штабе сказали, чтоб никаких офицеров на задании не было.

– Да у нас их отродясь не было, – казак снова блеснул зубами, скалясь в темноте, потом уже серьезно добавил: – Конечно, найдем тебе одежку. Револьверными патронами, Ваня, не богат?

Это давно забытое, какое-то домашнее «Ваня» резануло по ушам. Я даже не сразу понял, что ко мне обращаются. Вникал пару секунд, обдумывая, как реагировать. Опыта общения с солдатами во внеслужебной обстановке у меня не было. С ними общались фейерверкеры. У фейерверкеров свой круг общения, и верховодит ими взводный, какой поудалее, и вне воинских занятий эти круги не пересекались.

Мои батарейцы тоже пели возле костров, но мне и в голову не приходило посидеть с ними. Мог, конечно, постоять рядом, пока не погаснет папироса, но не больше. Даже к разговорам не прислушивался – не интересны.

А что я знал об этом Миколе? В каком звании он будет в императорской армии, может, постарше меня. У кого узнать? Если пришлые они? Сами себя прикомандировали к полусотне, которая на них же и сложилась вскладчину. Живут обособленно и никого к себе не подпускают, скрытые казаки. Пока сам не расскажет – не узнаешь.

– Так что с патронами? – выдернул из сословных размышлений Николай, теребя край саквы.

– Около сотни есть.

– Это дело! Пошли, заодно переоденешься и деда своего замечательного, как там его?

– Прохор.

– Предупредишь деда Прохора, чтоб не лякался, спать у нас будешь. Завтра выйдем до зари. Сашко, собери гостинчик хорошему человеку и приготовь харчей на завтра для пятерых.

Через несколько минут мы шли в сторону артиллерийских палаток.

Почти одновременно заметили, что ветер резко поменялся. Он стал теплым.

– Сейчас потечет, а к утру подмерзнет, пешки пойдем, – сказал Николай, делая для себя выводы. – Крестом[28] пойдем. Мы с тобой в голове. Гриц и Гулый – плечи. Гамаюн сзади. Он и погонит отару. Мы оберегаем.

– Сколько патронов взять?

– Все.

– Зачем так много? – изумился я, сбиваясь с шага.

– Поручик, ты ж военный человек – должен соображать по-военному. Битвы под Бородино здесь не будет, но небольшой отряд янычар может пробраться за отарой. Дальнобойная, но медленная винтовка здесь не пригодится. А пара револьверов позволит каждому выпустить двенадцать пуль за десять ударов сердца хоть с места, хоть на бегу. Двенадцать секунд на перезарядку, еще двенадцать пуль. Свинцовая стена! В горах Греции и Сербии это сразу поняли.

– Я тоже понял, сейчас зайду к подпоручику Воронцову, у него попрошу.

Через минуту передал Николаю коробку с пятьюдесятью револьверными патронами.

Еще сотню рассовали в моей палатке.

– Ну как же так? Меня берите! – причитал Прохор, помогая собираться. Старик закашлялся, аж слезы из глаз выступили. Николай покачал головой.

– Надо барсука добыть. Барсучье сало поможет.

– Возьмите, а? – неуверенно предложил Прохор, с мольбой глядя на казака.

– Да ты кашлем всех турок перелякаешь. С кем тогда воевать? – и серьезно добавил: – Нельзя, дидык, не до тебя будет.

– Прохор, – я покачал головой.

– Иван Матвеевич, но как же я вас одного отпущу? Вы же дитя малое! Встряпаетесь, а мне потом как перед барыней держать ответ? Графиня сурова. Забьет розгами.