Золото Рейха

Феликс помылся быстро. Зато брился он долго, старательно проходя лезвием по густо намыленным щекам, вслушиваясь в треск срезаемых волосков. Приезжая в Вену, он всегда брился до зеркальной гладкости. И причиной здесь было отнюдь не желание стать похожим на австрияка, а жажда чистоты после утомительной дороги.

Обычно в первый же день приезда Феликс встречался со своей постоянной женщиной по имени Ханна. Кроме секса, их почти ничего не объединяло. Они обходились в постели без слов, и каждый раз все шло по заведенной программе: ужин с вином, душ, постель, снова душ, короткий сон и снова любовь на рассвете. А затем Ханна уходила, чтобы вернуться назад. Феликс даже не знал, замужем она или нет, кем работает. Он встретил ее на улице возле картинной галереи. Подошел и сразу же, без обиняков, не слишком полагаясь на свое знание немецкого, сказал, что свободен и ему не с кем провести ночь.

Связь они держали странным образом. Звонил обычно Феликс, трубку неизменно поднимала какая-то девушка с бесстрастным голосом, и ей он сообщал, где его можно найти. Затем его подруга звонила ему. Между звонками проходило не больше четверти часа, и они наскоро договаривались о месте встречи. У Колчанова даже успел выработаться своеобразный ритуал: он брал в руки трубку не раньше, чем побреется.

Последний лоскут пены, густой, уже успевшей немного подсохнуть, исчез под лезвием бритвы. Чуть теплая вода смыла крем для бритья, одеколон обжег кожу, и Феликс понял, что он не позвонит

Ханне ни сегодня, ни завтра и, наверное, не позвонит до самого своего отъезда. Может быть, на обратном пути он остановит машину возле телефонной будки и наберет знакомый номер. Он еще не знал, что скажет. Но одно знал наверняка: прижимая трубку к уху, он будет смотреть на Марину, сидящую в машине, и даже не сумеет вспомнить лицо своей прежней подруги.

«Все хорошее когда-нибудь кончается, — подумал Колчанов. — Мне было хорошо, и надо быть за это благодарным судьбе».

Он вышел из ванной. На наклонном потолке гостиной плясали солнечные зайчики. Приоткрытая дверь в спальню словно приглашала Феликса пройти именно туда, хотя можно было расположиться и на диване — не так удобно, зато меньше ходить. Мягкий ворс ковра приглушил его шаги. Колчанов остановился возле кровати.

Марина спала, по-детски свернувшись калачиком, с ладонью под щекой. Она то и дело вздрагивала во сне, и Феликс, глянув на нее, тут же понял, что никогда в жизни не сможет ее обидеть. Более того, не даст в обиду никому. С каким-то виноватым чувством он улегся рядом с ней и не отрываясь смотрел на ее грудь, видневшуюся из-под сползшего полотенца. Затем аккуратно, стараясь не разбудить, он накрыл девушку одеялом до самого подбородка

Уже давно ему не было так спокойно. А ведь он так мечтал именно о покое…

«Да, — подумал Колчанов, — расскажи кому-нибудь — засмеют. Ведь можно было бы… Можно, а не нужно — вот в этом, наверное, и есть мудрость жизни. Нельзя перелюбить всех женщин в мире, нельзя заработать все деньги… Нужно уметь останавливаться, выжидать, радоваться не только счастью, но и ожиданию его. И совсем не обязательно хватать все, что идет тебе в руки…»

Тихо-тихо дышала Марина. Феликсу даже казалось, что он слышит стук ее сердца. Вот она, совсем близко, стоит только протянуть руку — коснешься ее обнаженного плеча. Ее тела… Но тогда не будет покоя — того самого желанного покоя…

Девушка что-то пробормотала во сне. Феликс прислушался. Неужели его имя?

«Этого еще не хватало! — подумал Колчанов. — Надо же, влюбилась! Нет, мне моя свобода дорога!»

Но развить эту тему он не успел. Через полчаса его свалил сон.

Глава одиннадцатая

День уже клонился к вечеру, когда в центральном управлении полиции Вены собралось около половины всего личного состава. Судя по всему, готовилась какая-то крупная операция, о сути которой никто из рядовых полицейских и даже младших офицеров не знал. Время шло, но никто не спешил объяснить причину того, что их собрали всех вместе. Нервозность с каждой минутой росла, особенно после того, как были получены спецсредства и двойная норма патронов. Самым странным было то, что никого из прибывших уже не выпускали за территорию управления. Строились всяческие догадки, как это обычно бывает в таких случаях, взаимоисключающие.

Лишь в восемь часов вечера появился сам шеф венской полиции. Он был мрачен, но, как всегда, подтянут и немногословен. Собрав офицеров, он удалился с ними в комнату для совещаний, где они пробыли минут сорок, после чего полицейские разъехались по своим участкам. Таких приказов, как сегодня, в австрийской столице не отдавалось давно: одна ночь отводилась на то, чтобы покончить с русской мафией, которая давно стала здесь притчей во языцех. Шеф полиции пообещал, что, даже если кто из полицейских в этот вечер превысит полномочия, он не будет привлечен к суду. Разумеется, карт-бланш давался только в отношении российских мафиози.