Золото рейха

— У меня родня в Сибири живет. Двоюродный дядя по отцу. Когда я был пацаном, он звал туда. Самое время перебираться.

— Я один раз сибирские пельмени пробовала, — похвалилась Настя. — Такие вкусные!

Из дома вернулась Ольга. Она принесла еще две бутылки пива. Одну вручила Ильину. Тот поблагодарил ее взглядом выброшенного на улицу замерзшего беспомощного щенка. Ольга уселась на скамейку напротив.

— А документы?

— Документы тоже были на лодке. Все надо восстанавливать. Не осталось ничего. Вообще ничего. Гол, как сокол.

— Значит, с поисками золота — все?

Настя взяла Рябко за руку и серьезно поведала:

— Ой, я такие золотые сережки в интернет-магазине видела, закачаешься!

— Какие поиски, — горько хмыкнул Ильин. — У нас нет лодки. У нас нет карт. У нас нет навигатора. У нас нет даже самой захудалой маски с трубкой. Мы даже буй не бросили там, где ту посудину нашли, потому что эти упыри могли за нами следить. У нас вообще ничего нет.

— Есть информация, — возразила Ольга. — В наше время информация это главное.

— Это так вам, журналистам, начальство врет. Главным всегда были и всегда будут деньги. Черт… И что мне делать дальше?

Рябко тискал Настю. Ольга помолчала для приличия и открыла рот:

— Я кое-что узнала. От химика знакомого. Про то вещество в бутылках.

— Да какая теперь разница, — отмахнулся Ильин и снова приложился к пивной бутылке. — Все к чертям полетело. Из-за этих тварей. Паскуды вонючие…

— В тех бутылках было смертельное вещество. Яд. Очень токсичный. Химик в шоке был, когда звонил. Сказал, что одной емкости достаточно, чтобы отравить весь Севастополь. Если, например, вылить эту отраву в систему городского водоснабжения. По сути, это химическое оружие. А это уже очень серьезно.

— У меня нет лодки, — пробормотал Ильин, отчаянно жалея себя. — И вот это серьезно.

— На емкостях ведь дата стоит, 1944 год, — напомнила Ольга. — А это как раз время, когда наши отбили Севастополь у немцев. Говорят, что третий рейх разрабатывал план по возвращению города. Они могли планировать отравить водопровод и просто убить все население вместе с гарнизоном.

Рябко присвистнул.

— Хочешь сказать, это дерьмо мы и нашли?

— Что значит «хочешь»? Я прямо и говорю!

— Офигеть, — Рябко побледнел. — А я хотел понюхать… Мать моя женщина.

Настя принялась гладить его и успокаивать:

— У всех мать женщина. Даже у меня. Мы так устроены.

Ильин покосился на Ольгу.

— И что теперь? Нужно к властям обратиться? Рассказать, что и как? Там ведь еще куча этих ящиков лежит.

— Но вы не бросили буй! А те уроды, которые спалили катер и хотели убить тебя, они ведь как раз эти ящики и ищут, правильно?

Рябко вздрогнул.

— Погодите! Айн момент! Если мы расскажем все ментам, они начнут поднимать тот катер с ящиками. Обложат там все, посторонних не подпустят на милю. Пригонят кучу дайверов со спецоборудованием. А если они и найдут наше золото? Хрен кто нам нашу долю даст! Мы вообще ни с чем останемся! Потом сообщим, бро, когда золото найдем?

Ильин всплеснул руками:

— Какое золото, аллё?! Как мы его будем искать? Вычерпывать море вот этой бутылкой? Нам нужна лодка! А лодки у нас нет!

Рябко загрустил. Ольга молчала, теребя этикетку на бутылке. Ильин делал глоток за глотком и вспоминал свой катер. Настя большими глазами смотрела на всех, а потом произнесла:

— У меня есть лодка.

Ильин и остальные разом уставились на нее.

— Что?

— У меня есть лодка. Ну, папина. Точнее, не у меня, а у папы. Она стоит на пирсе за Кафиреусом. Папа только в выходные на ней плавает. Хотя почему-то говорит, что ходит. Как можно на лодке — ходить? Глупости какие-то. А все потому, что в наших школах сейчас детей ничему не учат.

Ильин вскочил.

— Точно. У твоего отца есть лодка, он об этом говорил. А он что, может одолжить? Если ты его попросишь, он это сделает?

— Ну… Если хорошо попросить… Если сказать, что это для друга…

Под другом наверняка подразумевался Рябко, который немедленно занервничал:

— Мне это не нравится.

Ильину Ольга выделила каморку в глубине дома. Ильин грохнулся спать, хмельной, расстроенный, но при этом возбужденный, потому что на горизонте замаячила пусть призрачная, но надежда. Когда в дальней комнате затихла возня Рябко и Насти, к Ильину пришла Ольга. Скинула с себя одежду, забралась под одеяло и шепнула:

— Все будет хорошо.

— Не знаю, — бормотнул Ильин. — Те уроды и про тебя спрашивали. Нам вместе надо держаться, чтобы с тобой ничего…

Ольга обняла Ильина.

— Не думай сейчас об этом.

— Да как не думать-то? У меня остались только плавки.

Ольга положила руку ему на живот и прижалась к Ильину обнаженной грудью.

— Утро вечера мудренее. Сейчас расслабься.

— Тебе легко говорить. Не тебя хотели убить и…

Рука Ольги скользнула с живота вниз. Только теперь Ильин догадался, на что она все это время намекала. Ильин обнял девушку и потянулся своими губами к ее.

* * *

— И как все это понимать?