Золото Роммеля

Поняв, что механик прав, корвет-капитан велел водолазам-германцам не отвлекать его, а сам поднялся на ходовой мостик и открыл входной люк. Качки не ощущалось, поскольку на море царил почти идеальный штиль, притом что безмятежное утреннее солнце, едва просматривавшееся из-за косматых горных вершин, уже пыталось прогревать и прибрежное мелководье, и миниатюрную палубу субмарины.

Всякий раз, когда Сантароне оказывался в этой рубке, в нем возрождался дух боевого командира, которому трудно было смириться с тем, что его корабль по-прежнему находится посреди мирного моря, у безмятежных итальянских берегов. И что на этих берегах подрастает духовно новое, послевоенное, поколение сограждан, большинству из которых глубоко плевать на то, что там происходило на континенте пятнадцать лет назад, во времена фюрера, дуче, премьера Черчилля и «вождя всех времен и народов» Сталина.

В такие минуты в нем возрождался дух офицера, не смирившегося не только с поражением своей армии, но и со всем ходом давно минувшей войны, которую, в интересах возрождения Римской империи, следовало затевать не тогда, не против тех, а главное, не в союзе с теми, с кем она была затеяна.

– Эй, Сантароне! – окликнул его командир сторожевого катера береговой охраны, лихо, уже на «стоп машине», развернувшегося почти у самой кормы мини-субмарины. – Ты на какого врага нацелился на своей подводной громадине?

– Для начала торпедирую твою ржавую баржу, капитан-лейтенант, – лениво огрызнулся Умберто. Шли годы, а язвительные, беспутно замусоленные подковырки, передававшиеся моряками из поколения в поколение, по-прежнему заменяли офицерам Лигурийской базы слова приветствия. Причем пускались они в ход невзирая на чины.

– Но пока что молишься механику, чтобы не отправиться на дно самому, вместе со своей «Горилой», «Горгоной» или как ее там!

– Такое тоже случается! – миролюбиво признал корвет-капитан, обращая внимание на то, что по правому борту катера постепенно скапливаются свободные от вахты моряки.

К берегам Сардинии субмарина обязана была идти, соблюдая строгую секретность, и всякое проявление любопытства кого бы то ни было к ее фарватеру должно было нервировать Умберто. Но пока что этого не происходило; выход «Горгоны» из залива можно было объяснить ее ходовыми испытаниями.

– Кстати, правда, что пять лет назад на этой же субмарине вы?..

– Нечего повторять, а главное, распространять всякую чушь, капитан-лейтенант! – буквально взревел Сантароне, перебивая младшего по чину, поскольку прекрасно понимал, к чему он клонит. Впрочем, по поводу слухов о «севастопольском рейде» субмарины корвет-капитану не раз приходилось осаживать даже старших себя по чину и должности.

– Не знаю, на вашем месте я бы этим рейдом гордился. Особенно теперь, когда прошло несколько лет.

– В том-то и дело, капитан-лейтенант, что на моем месте вы оказаться не могли. Как и на месте любого из боевых пловцов моей команды. Всегда прошу помнить об этом при встрече с любым коммандос из базы «Сан-Джорджио».

Командир сторожевика хотел то ли каким-то образом возразить, то ли извиниться, но в это время снизу, из чрева субмарины, донесся голос механика Абруццо, доложившего, что неполадка устранена и «Горгона» может следовать дальше. Услышав это обнадеживающее сообщение, Сантароне тут же спустился на несколько ступенек вниз, проследил, как боевой катер взбурлил винтом воду у борта субмарины, и закрыл за собой люк.

– Погружаемся! – приказал он механику. – Глубина семьдесят метров, курс – на северную оконечность Сардинии.

– Советовал бы пойти на двадцати метрах, – возразил Абруццо. – Семьдесят все-таки многовато.

– У нас еще хватит миль для того, чтобы идти и на двадцати метрах, и на перископной глубине. Но следует помнить, что максимальная глубина погружения субмарины – сто метров, и еще неизвестно, на какой глубине нам придется вести поиск в заданном квадрате.

Поняв, что возражать бесполезно, опытный механик сделал вид, что подчиняется приказу, но почти с милю шел в надводном положении и лишь после этого погрузился на перископную глубину. Понимая, что после недавней поломки им и в самом деле следует быть осторожными, корвет-капитан сделал вид, что столь демонстративного неподчинения вольнонаемного механика попросту не заметил.

– Насколько я понимаю, об участии в операции по поиску сокровищ Роммеля нам тоже до конца дней своих придется молчать, – появился Абруццо в командирском отсеке лишь когда, старчески поскрипывая всем корпусом, «Горгона» в самом деле оказалась на «приказной» глубине.

– Что вы, синьор Абруццо, – вальяжно откинулся в жестком тесноватом кресле корвет-капитан, – вам будет позволено лично доложить обо всех наших приключениям на сходке предводителей сицилийской и корсиканской мафий. Слушая ваши откровения, «доны» и «крестные отцы» искренне позавидуют вам. Вот только всем прочим, в тайну этой операции посвященным, завидовать вам уже не придется.

– С подобными доводами, синьор корвет-капитан, конечно, трудно не согласиться, однако же…