Золото русского эмира

– Есть такая русская поговорка про лес и щепки, – ощерился президент. – Либо мы погубим сотню невинных крестьян, либо две тысячи неуправляемых, вооруженных черногорцев устроят тут кровавую баню. Займитесь лучше своими делами, святой отец. Тут есть кого отпевать!.. Генерал Борк, мне понадобятся двадцать танков, запас горючего и по десять человек автоматчиков на каждую машину. Кроме того – три конные сотни. Всем выдать боезапас и сухой паек на неделю пути. Пока меня не будет, ежедневно проводите учения и боевые стрельбы. Ни одно подразделение не должно оставаться в покое. Вам ясно?! Отлично. Мы с мистером Паунти возвращаемся туда, где вас обстреливали. В Лозанну. За золотом.

– Но… мы уже искали золото, мой президент. «Меховые шапки» показывали нам пустые подвалы.

– Пустые подвалы, говорите? – Президент усмехнулся и посмотрел под ноги. – Я этим «нейтральным» швейцарцам покажу, что такое пустые подвалы!

24 ЖЕЛТЫЙ ЛЕОПАРД

– Что от нас требуется, брат Цырен?

– Будьте настороже. Не отвязывайте меня, пока всё не кончится.

Цырен откинулся на спину. Он закончил чертить руны, которым его научил отец. Голубиной крови хватило, но монах не был уверен, что голубица для этого подходит. В такой дали от родного таежного айха он ни в чем не был уверен. Если он ошибся и начертил тайные знаки Земли и Неба неправильно, колдовство может обернуться ему же во вред!

Несколько мужчин и одна женщина окружали нагого, распятого на полу мужчину. Бритый монах, привязанный за лодыжки и кисти к железным кольям, был раскрашен по всему телу желтой и черной красками. Сложные пятна и узоры издалека походили на шкуру хищника. Его окружала двойная линия магических рун, начертанных кровью на выщербленном полу. В полутемную холодную залу врывался ветер, где-то хлопали ставни, пищали в подполе крысы. Сквозь разбитое окно жадно заглядывала щербатая луна, носились по кругу листья, вздыхал ночной парк, больше похожий на лес. О его искусственном происхождении напоминали куски разбитых статуй, мощеные тропинки и покосившиеся мраморные лестницы в зарослях шиповника и крапивы.

Соборники непрерывно крестились и шептали молитвы, пока Кристиан заканчивал приготовления. Хранитель памяти загнал глубоко в доску последний, четвертый железный штырь и принялся за укладку веревок. Он мочил веревки в банке с керосином и раскладывал вокруг лежащего Цырена широким кольцом.

– Зачем дрянь-то эта вонючая? – зажимая нос, спросил Озерник. – Уфф, как ты это выносишь, у меня аж дыхание сперло…

– Леопард боится огня, – покорно объяснил с пола Цырен. – Если… если я не справлюсь с духом, вы успеете убежать. Леопард боится огня, он будет заперт…

– Пока не догорит масло, – ехидно добавила Мама Анна, наблюдая, как побледнели иерархи. – А потом он нас разорвет.

– Если вы сейчас меня покинете, ничего не получится, – тихо напомнил Цырен. – Мой отец учил меня, что нужно не меньше десяти человек…

– Никто бежать не собирается, – с достоинством ответил патриарх, принимая из рук помощника тяжелый серебряный крест. – С Божьей помощью одолеем нечистого…

– А вот это как раз лишнее, – пробурчал себе под нос Озерник.

– Брат Цырен, а как мы поймем, что все кончилось? – перебил мрачное брюзжание попов Хранитель памяти.

Распятый на полу монах грустно улыбнулся.

– Брат Кристиан… ты поймешь. Не забудь, о чем я тебя просил.

– Я помню.

Хранитель памяти выдвинул из мрака железный сундук, запертый четырьмя печатями и обернутый цветными бусами оберегов.

– Поклянись. Все поклянитесь.

– Не беспокойся, брат Цырен. Клянусь, что прикончу тебя, если леопард победит. Мы умеем усмирять зверушек, – Хранитель склонился с ножом над первой печатью.

– Такая зверушка вам не по зубам, – Цырен шептал слова, как в горячке. – Либо вы беретесь следить за ней, либо отдадим эту ношу другому. Я один не справлюсь, я не рожден шаманом…

– Он прав, – промолвил старший из Хранителей. – Разве не достаточно тех смертей, что уже произошли? Мы должны поклясться, что не оставим его. Ты разве не с нами, Мама Анна?

– Вы свихнулись, так же, как ваш глупый Кузнец, – колдунья разметала косички, затряслась всем телом. Словно в ответ на ее бормотание, заворчал привязанный в лесу летучий змей. – Конечно, я не брошу вас, нерадивых. Та мерзость, что убила столько насекомых в вонючем городе… она слишком опасна и для нас, кха-кха… Но вы все обязаны запомнить… И ты запомни, брат Цырен. Когда мы покончим с этой мерзостью, я больше не стану терпеть. Все эти беды от того, что перестали чтить Книгу, кха-кха. Этот отвратительный, нечистый город надо стереть.

– Но… там растут и учатся наши дети, – Хранитель памяти помедлил, срывая вторую печать.

– Быстрее, брат Кристиан, – монах стучал зубами, но не от холода. С его обнаженной груди стекал пот. Митрополит свистящим шепотом повторял «Отче наш», прочие церковники тоже шевелили губами.

– Клянусь, что исполню, – поднял открытую ладонь Олеша.

– Клянусь… клянусь…

– Я клянусь, что исполню свой долг! – торжественно провозгласил патриарх.