Золото Севера

Сухов тут же принес Николе другую, но гость не взял книги.

— Разве тебе первая не понравилась?

— Понравилась, хорошо!

— Почему же не берешь еще?

— Моя далеко уходит, как верну книгу?

— Не нужно возвращать. Возьми насовсем, да вот еще эти две. Наш подарок.

— Спасибо. Сам читаю, другие оленеводы тоже читают.

Закипел чай.

Никола с женой с наслаждением пили крепкий чай. Их сынишку Колю Владик Ловинкин снял с оленя, угостил конфетами. Мальчишка сразу положил за щеку почти все конфеты — сколько влезло, звучно сосал их, и от удовольствия щелочки его узких глазенок совсем закрылись. Коля быстро расправился с конфетами и заскучал. Владик взял Колю на колени.

— У вас оцень больсой цайник? — спросил Коля.

Владик развел руки:

— Вот тако-о-ой!.. А зачем тебе знать?

— Долго сидеть будем, пока весь цай не кончится.

Наконец «оцень больсой цайник» был выпит, Никола начал собираться в путь. Сухов предложил ему сахар, табак и чай. Услышав это, завхоз Мыкола Карпович встрепенулся и молча уставился на Степана Донатыча, Кочева тоже молча, но так выразительно посмотрела на завхоза, что тот махнул рукой и отошел в сторону. Никола взял подарки, понюхал табак, понюхал чай.

— Ваш чай все же лучше, — сказал Никола.

Меня заинтересовало: где же он, вечный кочевник по таежной глухомани, приобретает табак или чай?

— Бригадир едет главный поселок — привезет.

— А до поселка далеко?

— Зимой близко — оленя быстро бегут, летом далеко — болото, трудно ходить. Долго нет бригадира, тайга чай делаем.

— Какой же это чай?

Тут Никола рассказал нам о тайге такое, чего ни я, ни даже геологи еще не знали. В трудную минуту в тайге чай можно заварить и из кипрея, муку можно сделать из вяленого кижуча или из корней нубы — плотных, узловатых, напоминающих женьшень. Для этого нужно корень нубы высушить и перемолоть. Из такой муки Никола не раз пек лепешки. Полезна и камчатская лилия — отваренные луковицы лилии напоминают по вкусу картошку.

Никола показал нарост на лиственнице и сообщил, что такая шишка — и лекарство, и свечка, и мыло.

— Рана положи — хорошо, спички чирк — горит, рука тереть — нет грязь.

Много секретов тайги знал Никола! Он показал траву, от которой нужно оберегать лошадей, рассказал о каких-то ядовитых грибах — он называл их по своему: гуп-гуп.

— Никола, а не знаешь ли ты такого секрета, — спросил Жора Рыло, — откуда здесь берутся белые медведи?

Жора рассказал, как месяц назад был убит белый косолапый возле баржи, зимовавшей на Омолоне.

— Ну, Никола не энциклопедист, — поспешила выручить ламута Ираида.

Но оказалось, что Никола и об этом знал. Он объяснил так: белых медведей выносит на льдинах из Чукотского моря в Берингово. Оттуда они добираются обратно в родные края через тайгу, «своим ходом».

Никола тепло простился со всеми, усадил на оленей жену, сына, сел сам.

— Эй-й-о-о!

И через несколько минут они скрылись в тайге.

«НАДОЕЛО БЫТЬ МУЖИКОМ»

Когда кто-нибудь отправлялся в особенно далекий маршрут, мы помогали товарищам в сборах. Один проверяет надувную лодку, другой свяжет спальные мешки, третий зальет спички парафином и вложит их в стреляную гильзу… А завхоз Мыкола Карпович старался приготовить в дорогу что-нибудь вкусное и щедро наполнял рюкзак: «Вам же там нихто нэ спэчэ, не зварыть, а то, шо сами зробытэ, — з того сыл мало будэ».

Конечно, больше всего мы помогали Кочевой. Но она не сидела сложа руки: удобно ли лежит вьючное седло, не слишком ли тяжелы вьючные ящики («лошадь не трактор»), не забыли ли консервы или диметилфталат, хорошо ли свернута палатка…

Сегодня Кочева тоже уходит в дальний маршрут на четыре дня. Уже почти все готово, Циля навьючена, но Ираида и не спешит проверять. Она лежит на надувной лодке и смотрит в небо. Солнце ей не мешает: оно только-только взошло. Глаза широко открыты, по карим зрачкам, по голубеющим белкам плывут облака.

— Честно говоря, мне чертовски надоело быть мужиком. Все делай либо сама, либо проверяй, потому что где-нибудь обязательно будет неладно. А с Суховым я чувствую себя спокойно: он все сделает, на него можно положиться. Продираясь с ним сквозь тайгу, я не сверяюсь с компасом — Сухов ведет точно, не собьется. И я экономлю силы. А схватываемся мы с ним лишь тогда, когда дело доходит до теории, выводов. Ну, да это особое. Пока же я благодарна ему — он дает мне почувствовать, что я женщина, существо сла-а-абое, — улыбнулась Ираида как-то по-детски, виновато и мило.

Потом снова заговорила:

— Ну и кроме практической стороны, есть еще одна черта, которую я ценю в Степане: он регулярно бреется при любых обстоятельствах, даже в маршрут берет механическую бритву.

Кочева поднялась, подошла к лошади. Сухов похлопал Цилю по боку:

— Вынослива кобылка, и характер золотой. Когда я с нею, силы удваиваются, чувствую: что-то добавляется ко мне.

— Конечно, — сказала Ираида. — Без нее вы просто Сухов, а с нею — Сухово-Кобылин.

Кочева и Сухов ушли. Они перевалили сопку, помахали нам на прощанье.

КТО УБИЛ ОЛЕНЯ?