Золото скифов

– Скифы пили вино неразбавленным. Для Древнего мира это было потрясением, все равно – что сейчас глушить стаканами чистый спирт. Греки говорили друг о друге, когда хотели осудить: пьет как скиф. Сами они разбавляли вино водой. Иногда добавляли вместо воды лед. А иногда использовали морскую воду, – вспомнил папа Гаврилов.

Гупт удивленно оглянулся на него, закивал, и папа Гаврилов ощутил, что его акции у директора повысились.

– Самое ужасное – если чашу переплавят и продадут по стоимости золота и серебра! – убито сказал он.

– А что, могут? – забеспокоился папа Гаврилов.

– А почему нет? Смотря кто украл, – сказал Матушкин. – Если похищали под заказ, то, вероятнее всего, попытаются вывезти из страны. Но переправить чашу через границу непросто – все таможни уже извещены, пункты досмотра в аэропортах тоже. Фотографии чаши будут разосланы в ближайшие часы. Так что, скорее всего, чаша еще в Крыму. Вор будет выжидать, пока шумиха уляжется, а потом попытается переправить её, может, с каким-то грузовым кораблем. Там досмотр не такой тщательный, мест, где можно спрятать чашу на корабле – множество. Хуже, если чашу похитили случайные воры-гастролеры. Просто увидели её на выставке и решили попытать счастья. Такие воры могут решиться продать чашу ювелирам отдельными переплавленными слитками. В этом случае их выручка будет меньше, но и риск ниже.

– Рита! Что ты делаешь?! Это неприлично! – прерывая Матушкина, воскликнула Катя.

– А что она делает? – заинтересовалась Алёна.

– Она обмахивается юбкой!

– Мне залко! – запищала Рита.

– И что? Если жалко, надо обмахиваться юбкой?!

– Ей не жалко, а жарко! – догадалась Вика. – Кстати, мне тоже жарко! Тут что, окна не открываются?

Едва она заговорила об окнах, как все ощутили, что в музее и правда настолько душно, что на блестящей лысине директора проступили капли пота.

– Странно! – удивился Гупт. – У нас кондиционер! Всегда поддерживает температуру девятнадцать градусов. Идеальная музейная температура, по всем нормам!

– Сколько-сколько? Девятнадцать? – хмыкнул эксперт. – Да тут все тридцать пять!

Директор подбежал к кондиционеру.

– Надо же! Стоит на режиме обогрева! Сбился, наверное, когда свет выключали! Сейчас я всё исправлю! – воскликнул он, нажимая кнопки на пульте. – Идемте пока ко мне в кабинет! Здесь же трогать, насколько я понимаю, всё равно ничего нельзя? Порядок наводить? Присылать уборщицу?

– Ни в коем случае! – всполошился Матушкин.

Все пошли в кабинет. Первым Вика и Катя вели Сашу, который, несмотря на то что его держали, ухитрился ногой провернуть мельничный жернов, который до него в последний раз проворачивали в третьем веке до нашей эры. Последним, продолжая что-то дописывать, шагал Матушкин. Неожиданно Петя, шедший перед ним, повернулся и присел на корточки. Следователь налетел на него, остановился.

– Что случилось? – спросил он.

– Лужа! – воскликнул Петя. – Откуда тут лужа?

Действительно, на полу была большая лужа. Тонкая струйка, ведшая от лужи, подбегала к самой витрине с похищенной чашей. Матушкин задрал голову, созерцая дыру в потолке.

– Ну лужа и лужа! Дождь же был. С крыши натекла, – сказал он.

Петя опустился на четвереньки и с интересом осмотрел лужу. Затем зачем-то потрогал ее пальцем и лизнул его. Матушкин поморщился.

– И что? Вкусно? – поинтересовался он.

– Вкусно, – серьезно ответил Петя и, поднявшись, побежал догонять папу.

Они прошли через зал с диорамой «Освобождение Евпатории». Здесь стояла заляпанная краской лестница-стремянка и громоздились мешки со строительной смесью. На полу, частично погруженная в корыто с раствором, лежала мощная дрель с миксерной насадкой.

Опер Ушицын остановился как вкопанный.

– Что это? – спросил он.

– Вот, ремонтик небольшой делаем. У нас тут трудятся двое рабочих, – бодро пояснил Гупт.

– Ночью трудятся?

– Днем. Само собой, самостоятельного доступа в музей у них нет. Утром пришли – вечером ушли.

– Рабочие не ночевали в музее? Не могли как-нибудь незаметно остаться?

– Конечно нет! – возмутился Гупт.

Матушкин поинтересовался, давно ли идет ремонт. Директор ответил, что примерно неделю.

– То есть маленький такой точечный ремонтик – строго на время работы выставки? – невинно уточнил Ушицын.

Гупт сердито выпрямился и посмотрел на него взглядом английского короля, которого охранник супермаркета обвинил в краже мороженого.

– Совершенно верно! – отрезал он. – Точечный ремонт строго на время работы выставки! Кстати, выставки этой мы и не ждали! Она свалилась на нас как снег на голову! Чашу должны были везти в Судак, а к нам только в июле! Но Судак не смог принять ее сейчас – у них там выездная выставка Айвазовского!

– Ладно-ладно! – примирительно сказал Матушкин. – Никто вас не обвиняет. Все делают свою работу. Вы свою, мы свою.

Он наклонился, не трогая дрель, вблизи посмотрел на нее и крикнул в другой зал эксперту, чтобы тот снял с дрели и с лестницы отпечатки.

– А-а-а! Не трогай ручные гранаты! – завопила вдруг Вика. Пока она держала Сашу, Костя ухитрился подойти к стенду с оружием.