Золото скифов

За ним, схватив за запястья Костю и одновременно дергая руки вверх, чтобы Костя, отрываясь ногами, делал гигантские шаги, неслись братья Моховы. За братьями Моховыми бежали Вика, Алена и Катя. Замыкавшая группу отступающих Нина на всякий случай держала Сашу за ворот майки.

– Стойте! – летел им вслед душераздирающий вопль финансового магната.

Никто не остановился. Лавируя в толпе, они удирали к морю. Кузин не отставал. Оборачиваясь, Петя видел его белую рубашку, мелькавшую в толпе. Запыхавшийся Кузин то переходил на шаг, то вновь срывался на бег, но прекращать преследование явно не собирался.

«Хватился, что схема проводки пропала!» – сообразил Петя.

– Я устала! У меня в боку колет! – простонала Алёна.

– Беги, если хочешь жить!

Теряя дыхание, они пронеслись мимо магазинчиков с сувенирами, затем мимо палаток с надувными кругами, масками, матрасами, ластами и шляпами. Дальше длинным рядом следовали сборные избушки с прохладительными напитками, сосисками в тесте, шаурмой и гамбургерами. Между избушками и палатками был небольшой зазор. Местные художники установили здесь четыре сетчатых стенда и развешивали на них свои картины для продажи.

Пользуясь тем, что Кузину мешает разглядеть их небольшое закругление улицы, Петя нырнул за стенды с картинами, а оттуда за торговые палатки. За Петей последовали и все прочие. Одна из палаток была не такой широкой, как остальные, так что получилась ниша, в которой можно было спрятаться. Они прижались к ней спинами и стояли, втащив с собой и Алёну, от усталости упавшую на четвереньки.

Один Саша не потерял хладнокровия.

– Я, кстати говоря, босиком! – сообщил он, с некоторым удивлением разглядывая пальцы на ногах.

– Тшш! А шлепки твои где? – спросила Катя.

– Потерял. А кто виноват: они мне велики!

– А бейсболка?

– Тоже потерял. А кто виноват: там сзади штучка такая пластмассовая не застегивалась!

– А ты сам-то когда-нибудь бываешь виноват? – возмутилась Катя.

Выждав с минуту, Петя осторожно выглянул из-за палатки. Белая рубашка Кузина маячила уже где-то у моря. Вела себя рубашка беспокойно. Металась то в одну сторону, то в другую. В тот момент, когда Петя собирался убрать голову, белое пятно рубашки резко остановилось. Дрогнуло, как рыболовный поплавок. Петя сообразил, что это значит. Кузин понял, что его одурачили, и сейчас повернет назад. Причем не будет пробиваться сквозь идущую к морю плотную толпу отдыхающих, а свернет за ряд магазинчиков и киосков, где, конечно, сразу их увидит.

Петя метнулся назад и опять взвалил Риту на плечи.

– Бежим! Только тихо! – крикнул он и перелез через низкий, не выше пояса, заборчик, отделявший от улицы одичавший парк. В глубине парка был двухэтажный особняк с сетчатыми деревянными балконами.

За Петей с воплями, мало соответствующими указанию «только тихо!», в парк перемахнула и вся мелочь. Андрей с Серафимом перегрузили через заборчик Костю. Саша в горячке перепрыгнул забор раз пять туда и обратно, выскочил между палатками на дорогу, но, увидев вблизи Кузина, сиганул назад и догнал братьев и сестер уже у самого особняка, где они пролезали между стеной и обвивавшим дом виноградом.

– Ты нас спалил! – крикнул Петя, цепляя стену носом Риты.

– А кто, кстати говоря, виноват, что меня бросили? – задыхаясь, спросил Саша.

У особняка было множество архитектурных закруглений, выступов, заброшенных крылечек и повисших в воздухе дверей, ведших на отсутствующие ныне веранды. Из-за всего этого разглядеть Кузина, если тот и гнался за ними, было невозможно. И Кате, и Нине, и Серафиму постоянно мерещился за спиной его топот. Они пугливо оглядывались.

– Я ус-та-ла! – с трудом выговорила Алёна. – Я больше бежать не могу!

– А больше и некуда! – кисло сказал Петя.

Дорогу им преграждал кирпичный забор метров трех в высоту. Обойти же особнячок по кругу было невозможно, поскольку узкий проход у глухой стены был завален невероятным количеством хлама: старыми рамами, сгнившими дверями и металлическими каркасами гаражных ворот.

– Какой осел затащил нас сюда? – мрачно спросил Петя и тотчас вспомнил, что этим ослом был он сам.

Вика повернула было назад, но оттуда уже доносились возмущенные голоса. Кто-то из жителей дома увидел их в окно и поднял шум. Кричали сначала из одного окна, потом сразу из всех, потом присоединилась еще и собака, судя по лаю – очень старая и толстая. Собака лаяла, потом дышала, потом опять лаяла. Лай ее был уникален: он сливался в единый, исключительной склочности и визгливости звук.

Вскоре к хору голосов присоединился и голос Кузина. Он пытался протиснуться между стеной и виноградом, но жильцы дома на него кричали, хлопнула рама, а Кузин жалобно взвизгнул – кто-то из окна второго этажа плеснул на него заваркой из чайника.

– Чаем-то зачем?! Руба-а-ашка!

– Он нас не выпустит! Снаружи будет караулить! – сообразил Петя. – Ладно, делать нечего! Лезем через забор! Осторожно! Могут быть ловушки!

– Какие? Иглы дикобраза, смазанные ядом лягушки-древолаза? – со знанием дела спросил Костя.