Золото тайги

– А ты не меня ищешь? Зверь тебя иначе бы так просто не остановил, и я бы у тебя на пути не оказался.

– Вас.

– А к чему?

– Помогите. Мне надо на площадку проникнуть, ну, там, где взрыв был пару месяцев назад, где деревья вырубили, понимаете?

– Это где твои други нашумели здорово?

– Да. Нет, они мне не друзья, я просто там работал, вы, наверное, лесник и не любите, когда природу тревожат…

– Я не лесник. Я тут живу. Скоро помирать, видно, раз зверь тебя ищет.

– Мне надо туда. На площадку. Проведете? Там болота, солдаты. А мне надо, понимаете, там зло, там страшное, если рванет – всё. Бомба.

– Бомба, говоришь? Ну, пошли пока ко мне на заимку, завтра попробуем туда пройти, если болотина не растаяла.

Старик повернулся и потопал по насту легко, как молодой. Женька на лыжах за ним едва успевал. Солнце клонилось к закату, быстро изменяя спектр испускаемого света с оранжевого на темно-красный.

До маленькой охотничьей избы, казалось, вросшей в оттаявшую вокруг землю так, что была видна лишь небольшая часть бревенчатой стены и крыша из теса, дошли уже в темноте. Избушка стояла в сосняке, у стены лежали сложенные поленницей чурбаки, скамья из дюймовых плах, рубленных топором, приросла рядом с дверью без щеколды и замка.

– Заходи.

Женька вошел в темноту, ожидая вдохнуть затхлый воздух давно немытой человеческой плоти и гниющего дерева, но, на удивление, в маленькой избушке пахло сосновой смолой, хлебом и еще чем-то тонким, неуловимым, приятным. Дед скинул медвежью доху, валенок не снимал, указал на скамью подле стола. Женька сел. Дед вынул из печи, сложенной, видно, мастером, раз смог уместить в столь маленьком изделии и устье, и шесток, и полати у трубы, каравай, подрумянившийся сверху до коричневого цвета.

– Пирог. Раз ты придешь, стало быть, и пирог должен быть. С зайчатиной, вчера в силки попались косые. Свежий, с утра поставил, пробуй.

Дед большим ножом разрезал пирог. И оттуда вышел такой мясной дух вперемешку с запахами душицы и тимьяна, что у Женьки закружилась голова. Дед подвинул дымящийся кусок, внутри которого под крепкой ароматной корочкой исходили соком кусочки мяса. На вкус стряпня оказалась еще лучше, чем на вид и запах.

– А откуда вы знали, что я приду? Вон какую вкусноту испекли… – Женька не переставал двигать челюстями. Многокилометровый пробег по тайге давал о себе знать.

– Так откуда-откуда? Оттуда, – поднял дед глаза к потолку.

– А вы старовер, наверное? – Женька поискал глазами иконы по углам. Икон не было. Старик покачал головой.

– Монах? Схимник?

– Нет.

– По партийной линии?

Дед усмехнулся в усы, погладил густую бороду.

– Экий ты любопытный. Зверюга эта меня здесь держит. Давно бы ушел, а он не дает.

Женька поежился: «Дед-то того, похоже, действительно из ума выжил…»

– Думаешь, с ума старый сошел? Вурдалак, упырь, накормил, а в ночь кровь выпьет? – Глаза деда лучились смехом. – Не бойся. Так вышло, что нет мне дороги больше никуда, кроме как в этот лес. Я без людей живу, мне так лучше, а где еще место безлюдное есть – не знаю. Без людей зла нет, горя нет, мне горя больше не надо, мне хватило. А этот волк – он как сторож мне, а я сторож… – Дед осекся, посмотрел на Женьку. Внимательно посмотрел, испытующе. – Завтра, может, расскажу тебе всё, надо до сосны дойти, посмотрим, пустит ли он тебя к ней. Если пустит – значит, пора мне, пришло время, уж полвека жду, а никак не приходит… А сейчас чаю хлебни, с травкой, и на полати лезь, поспи. Завтра далеко идти, да не по дорогам.

Чай оказался не менее душистым, чем пирог, Женька выхлебал пару кружек даже без сахара, его быстро сморило, и, едва он залез на деревянный настил полатей, тут же отрубился.

Ранним утром, затемно, дед разбудил Женьку, напоил чаем и выгнал на улицу.

– Пора, пока солнце не встало, а то растопит наст – не дойдем.

Они пошли на север, как определил Женька по компасу, стало быть, в нужном направлении. Часа через три дед остановился.

– Рядом. Отдохни пока, запыхался уже. Вон, гляди, за елками, видишь?

Женька пригляделся. За елками виднелся столб, зеленела крыша сторожевого грибка, под которым качался штык автомата. Самого солдата видно не было.

– И как мы через него пройдем?

– А вот так, пошли.

Они обогнули лесок, вышли на полянку, за которой виднелись редкие чахлые деревца.

– Васюково болото. Оно прям к вашей вырубке подходит с востока. Там охраны нет. Я тебя проведу по гати, только она узкая, а болото уже ожило, иди след в след.

Женька послушался, осторожно опуская валенки в след старика. Через некоторое время опомнился, окликнул старика, вытащил из рюкзака дозиметр, который заблаговременно стащил из лаборатории. Расстегнул чехол, повернул тумблер, переставил шкалу на микрорентгены. Стрелка отскочила на максимум. Поменял шкалу, стрелка остановилась на двух миллирентгенах в час. Женька не знал, что будет при такой радиации, но предполагал, что ничего хорошего. Времени было в обрез.

– Дедушка, сколько еще идти до площадки?

– Да вон она, за этот лесок – и она. Рядом уже.

– Вы, дедушка, не ходите, опасно тут. Радиация.

– Это что такое? Зверь? Оружие новое?