Лейтенант поставил чемодан на стол и через мгновенье вскрыл его. Он откинул крышку, вытащил из чемодана бутылку с какой-то жидкостью. Внутри жидкости плавало существо, которое сначала мне показалось заспиртованным зародышем, но потом, когда жидкость перестала колыхаться, в нем обнаружились черты водоплавающей птицы.
– Бутылка с лебедем, – продиктовал лейтенант, – предмет украшения.
Парень записал. Лейтенант отставил бутылку в сторону. Теперь он вытащил кулек и, осторожно приоткрыв его, понюхал содержимое.
– Рыба вобла, – провозгласил лейтенант и положил кулек возле бутылки.
Парень записал и про воблу.
С видом опытного хирурга лейтенант осторожно вынимал из чемодана его внутренние органы, сжато поясняя свои действия.
Между сушеной хурмой и пижамой лейтенант заявил:
– Я уверен, что мы имеем дело с честным человеком.
– Но как мы узнаем его адрес? – спросил я.
– Судя по содержимому, это чемодан семейного курортника, – сказал лейтенант, немного подумав. – А семейный человек не может не получать писем, потому что жена напоминает о себе, тем более когда муж на курорте.
– Понятно, – сказал я, хотя и не слишком разделял уверенность лейтенанта.
К счастью, анализ лейтенанта подтвердился. На дне чемодана оказалось несколько писем. Лейтенант пробежал одно из них и торжественно провозгласил:
– Письма жены с обратным адресом.
На этом опись имущества была закончена, и лейтенант аккуратно вложил все вещи в чемодан, сверяя по записи обратный порядок. Владелец чемодана жил в одном из пригородов Москвы. Я уже собирался бежать, но лейтенант остановил меня. Он набрал номер и позвонил в милицию того района. Сжато рассказав о происшествии с чемоданом, он попросил узнать, нет ли телефона в квартире владельца чемодана, чтобы предупредить хозяев о моем приезде.
Через минуту выяснилось, что телефона в квартире нет. Лейтенант на прощание вручил мне телефон районного отделения милиции.
– В случае чего – звоните им, но я думаю, все обойдется хорошо, – сказал он.
– Можно, мы с вами поедем, – предложил один из бригадмильцев, и лица обоих скромно засветились желанием бороться за справедливость.
– Что вы, спасибо, – сказал я и, благодарно пожав руку лейтенанту, ринулся к дверям.
– Помните, – остановил меня в дверях дежурный лейтенант, – контрольные талоны аккредитива надо хранить отдельно.
Я еще раз поблагодарил его и бросился на улицу. Минут через сорок я остановил такси у предполагаемого дома. Я попросил шофера подождать и вышел на улицу. Дом стоял в глубине сквера, так что от улицы до него надо было пройти метров пятьдесят. Был тихий морозный вечер. Над домами стояли окаменевшие столбы дыма.
Похрустывая смерзшимся снегом, я пошел к дому. Метрах в пятнадцати от него меня остановила странная картина. Рядом с подъездом, прижавшись к стене и распластав руки, стоял человек. Казалось, он старается вжаться в стену, чтобы быть незамеченным. Но кем? С минуту я простоял в раздумье, но делать было нечего, и я стал приближаться к подъезду, стараясь не скрипеть снегом. В тусклом свечении звездной ночи он продолжал неподвижно стоять, прижавшись к стене на расстоянии прыжка от подъезда.
От первого удара буду защищаться чемоданом, – решил я и потихоньку подошел к подъезду. Человек тихо стоял, закрыв глаза и держась за стену растопыренными руками. Я заметил, что пальцы руки, обращенной в мою сторону, слегка шевелятся, как у слепого, ощупывающего предмет. Мне вдруг показалось, что человек, стараясь сохранить равновесие, прислушивается к движению земного шара в ледяном пространстве морозной ночи. Откуда-то сверху, из дома доносилась тихая, приглушенная музыка. В какое-то мгновенье она соединилась с этим человеком – я понял, что он оттуда и что он пьян.
Я вошел в подъезд, поднялся на второй этаж и позвонил. Почти сразу мне открыла какая-то женщина. Я назвал фамилию владельца чемодана.
– Да, они дома, – сказала женщина, пропуская меня в коридор коммунальной квартиры. По глазам ее было видно, что она что-то знает, но хочет знать все.
Я постучал в дверь. Мне открыла юная девушка с распущенными волосами.
– Пожалуйста, – сказала она, широко улыбаясь.
Я вошел, и вот что открылось моему взору. Мать и отец девушки, стоя на корточках перед раскрытым чемоданом, очарованно рассматривали мои аккредитивы. Мои ценные бумаги, высовываясь из чемоданного кармашка, разливали в этой небогатой комнате милый и пошловатый свет нечаянного счастья. Помню, к моей радости примешалось некоторое разочарование. Мне кажется, я в глубине души надеялся застать хозяев за чтением моей книжки в семейном кругу.
Но ведь они еще не знают о содержании книги, подумал я и ринулся обнимать слегка погрустневших хозяев.
…Оказывается, мой спаситель последним сходил с такси и поэтому не знал, с кем из остальных обменялся чемоданом.
А примерно с полчаса тому назад приходил милиционер и предупредил, что я приеду.
Вот где забота о человеке, подумал я, мысленно утирая слезы умиления. Но больше я им не дал говорить. Я заговорил сам.