Золото влюбленных

— Могу поспорить, что это так. — Морган коснулся ее подбородка, вызывая в ней легкую дрожь. Ей было чрезвычайно тяжело не замечать его восхитительных небесно-голубых глаз.

— Думаю, что мне должны нравиться хорошее вино и вкусная пища, — сказал он, продолжая ленивое исследование.

«И, возможно, дурные женщины», — подумала про себя Илейн.

— Я надеюсь, что, кем бы вы ни были, мистер Морган, вы — человек с хорошим вкусом.

— А вы — очаровательная женщина. — Его рука рассеянно играла ее пальцами, отчего Илейн снова и снова охватывал трепет. Она попыталась переключить свое внимание на пышнохвостую белку, которая со свистом пронеслась мимо людей, нарушивших ее уединение, а потом забралась на дальнюю ветку толстоствольной орешины.

— Скажите, почему вы выходите замуж за такого человека, как Даусон, — тихо спросил Морган.

Илейн понимала, что это был неподдельный интерес, и решила, что надо ответить.

— Я его должница. Моя семья и я сама должны ему. Когда-то мой отец был владельцем шахты «Голубая гора». Тогда за короткое время произошло несколько несчастных случаев, пожаров и стихийных бедствий. Шахта была на грани разорения, и отец взял партнеров — Редмонда и Даусона. Так случилось, что он отдал им управление делами» Условия труда стали ужасными, люди умирали от несчастных случаев, а отец принимал вину за это на свой счет. Он начал пить, и мы залезли в долги. Когда жизнь для него стала невыносимой, он покончил с собой. — Илейн почувствовала, что слезы душат ее. — Моя мать умерла вскоре после этого.

Она не знала, что плачет, пока Морган не дотянулся до нее и не вытер пальцами слезы с ее ресниц.

— Наверное, вы тогда переживали ужасные времена.

— Да. Мне некуда было деться. Никаких родственников. — Она оглянулась. — Генри Даусон помог мне. Он помог, когда не помогал никто. Пришла пора расплачиваться. Он хочет, чтобы я вышла замуж за его сына, и я намерена согласиться.

Моргану ужасно захотелось успокоить ее. Все, что он мог сделать, это держаться от Илейн подальше, а не обнимать и не осушать губами ее слезы. Он вновь умирал от желания, но теперь уже — желания любой ценой защитить ее. Эта мысль изумила и смутила его одновременно. Он был наемником. Ему нельзя было злоупотреблять такими чувствами.

— Может быть, вам и не надо выходить за него замуж, — сказал он, удивляясь своим словам.

Он взял Илейн за подбородок и нежно коснулся губами ее губ. Она не сопротивлялась, и ее нежная податливость разбудила в нем желание. Он углубил поцелуй и почувствовал, как она уступает, раскрывая губы и пропуская его в себя. Он ощущал сладость яблочного пирога и вдыхал запах лаванды, которой пахли ее волосы. От близости ее покорного гибкого тела кружилась голова.

«Это только поцелуй, — говорила она себе, как и прежде. — У меня остается единственная возможность узнать, что такое поцелуй желанного мужчины. А потом моя жизнь будет принадлежать человеку, которого я с трудом выношу».

Илейн наслаждалась теплотой губ Моргана и с радостью отдавалась возбуждению. Ее охватывали волны дрожи. Его губы были настойчивыми, полными и твердыми, а язык горячим и ищущим, исследующим нежность ее рта. Она запустила руки в его густые темные волосы и обняла за шею. Он покусывал ее ухо, а потом начал спускаться по шее к плечу. Она чувствовала, как твердеют острые соски под мягкой тканью платья. Она ощущала жар и истому, напряжение и дрожь одновременно. Это было больше, чем она ожидала.

Морган целовал ее все крепче, настойчивее, его руки ласкали ее спину и нежные округлости бедер, мягко теребили соски. Она чувствовала жар его широких ладоней даже через материю. Девушка знала, что следует его остановить. Она должна его остановить. Она услышала, как с треском отлетела пуговица у нее на спине, и все же не смогла заставить себя отстраниться. Он целовал страстно, настойчиво. Он ласкал ее руками, губами, языком. Будто по волшебству, все пуговицы ее платья расстегнулись.

Сейчас, сейчас. Она должна остановить его сейчас же! Илейн чувствовала, как прохладный ветер касался ее кожи, и понимала, что платье было расстегнуто. Она вздрогнула, когда упали бретельки сорочки, обнажая перед ним ее груди. Морган застыл на мгновение, разглядывая девушку, а руки ласкали, мяли нежную, мягкую женственность. Его глаза казались темными и пьяными. Илейн .видела этот огонь в глазах Чака, но тогда это вызывало у нее отвращение. А сейчас это возбуждало наперекор всему. Она кротко прижалась к широкой груди Моргана и застонала от внутреннего жара и той силы, с которой он сжимал ее. Господи! Пусть он остановится.