Золото во тьме (СИ)

- Господин заинтересовался и готов вас принять, - чопорно произнес вернувшийся к ней дворецкий, приглашающе взмахнув рукой, - Прошу за мной.

Из баснословно богатой прихожей по не менее богатым лестницам слуга провёл девушку на крытую террасу с золотыми колоннами. Впрочем, и кроме колонн тут золота хватало, как и повсюду в доме. Там же, заставляя Акено почувствовать себя на приёме у древнего деспотичного владыки, расположился и хозяин дома, чей насмешливый взгляд заставлял девушку ощущать неудобство. Даже, казалось бы, совершенно неуместные для подобной ассоциации кожаная косуха и джинсы не портили этого давящего впечатления. Ей почему-то очень сильно хотелось доказать, что она достойна уважения этой личности. Но девушка задушила в зародыше нетипичный для себя порыв, натянув на лицо привычную вежливую улыбку, после чего церемонно поклонилась и опустила взгляд. Несмотря на то, что в ауре парня не было ничего примечательного, непонятное опасение подсказывало ей быть осторожной и неукоснительно соблюдать этикет, выказывая всяческое почтение. В одной позе Хёдо Иссея было больше надменности и горделивости чем во всех её знакомых вместе взятых, а ведь она знакома с многими павлинами из 72 столпов ада, и неизвестно, как он может отреагировать на самую невинную шутку.

"Похоже на то, что слава ударила ему в голову, но до убийства падшей он себя сдерживал, - мысленно предположила Акено. - Возможно оно сорвало некий психологический барьер, что мешал ему показать себя во всей красе. В общем нужно вести себя с ним как с божеством воплоти, не подавая виду каким засранцем ты его на самом деле считаешь"

Окончательно взяв себя в руки, она предельно вежливо произнесла:

- Приветствую вас, Иссей-сан.

Гильгамеш тем временем также изучал свою посетительницу иногда отпивая вино из бокала. Его забавлял один вид этой девушки, что судя по одежде сбежала из прошлой эпохи японской истории, и на фоне современности, а в частности его байкерской кожаной куртки, выглядела крайне нелепо. Но идеалом японской красоты "покинутого" ей времени она не являлась. Судя по лицу, японкой она была только наполовину, да и фигура у неё была слишком рельефная для предпочтений того периода. Сам же Король Героев посчитал её весьма привлекательной. Но его веселья от странного, по его мнению, выбора наряда гостьи это не отменяло.

- Кто ты, посмевшая показаться на глаза Королю? - с любопытством спросил он, после того, как девушка его поприветствовала.

Акено слегка растерялась. Того, что с самомнением Хёдо все настолько серьезно она не ожидала. Придя к выводу, что с психами лучше не спорить, король так король, она ответила:

- Мое имя Химедзима Акено. Я демон, слуга Риас Гремори, наследницы рода Гремори, одного из 72 столпов ада.

Этого хватило чтобы Король Королей заинтересовался. Аура посетительницы частично напоминала ему посмевшую напасть на него вчера тварь божественного происхождения. Сперва он полагал, что это представительница того же вида, но намного выше по званию и положению, так как потенциально гораздо сильнее, но что-то похожее на нечисть в ауре все же прослеживалось. К полноценным демонам же он не мог отнести ни ту, ни другую. Лжи он также не чувствовал, лишь лёгкую неуверенность, а обмануть на две трети бога было невозможно. Это пробудило его любопытство.

Акено же пришла к выводу, что со сверхъестественным человек перед ней знаком не понаслышке, так как на его лице не было и тени изумления, словно с демонами тот сталкивался не раз.

- Ну что же, попытайся доказать мне, что стоишь затраченного времени на тебя, демон-слуга, - предложил Гильгамеш благосклонно.

Это фактически обозначало, что девушка была в шаге от того, чтобы заинтересовать Короля Героев. Каким бывает этот интерес, могли бы поведать Артурия Пендрагон, Котомине Кирей, Александр Македонский и Эмия Широ, но к несчастью для Акено, побеседовать с ними у неё не было ни малейшей возможности, а следовательно она и не подозревала, какая угроза над ней нависла. Поэтому она испытала лишь раздражение, что не отразилось на её лице, но тем не менее не ускользнуло от Царя Урука, вызвав новый приступ веселья.