Золото Волка (ЛП)

- Первая когорта! Центурионы смотрели на него с обеих сторон, устало ожидая его команды с ничего не выражающими лицами людей, готовых выполнить любой приказ своего командира. ‘Выпрямите линию и держитесь! Марк кивнул, жестом приказывая Кадиру помочь ему выдвинуть своих выживших людей вперед вместе с центуриями по обе стороны, выравнивая строй когорты до тех пор, пока, все еще изорванный потерями и истощением центурий, он не приобрел, по крайней мере, некоторое подобие прямой линии обороны.

- Боюсь, в них осталось мало сил для борьбы. Римлянин кивнул, оглядывая своих людей с мрачным, но профессиональным знанием дела, отмечая, что многие из них упали на свои щиты в тот момент, когда строй стал ровным, в то время как другие прислонились к своим товарищам.

- Верно. Но мы еще не закончили. Он повысил голос, выкрикивая приказы, чтобы их было слышно над битвой, внутренне улыбаясь, когда спины напряглись, а головы поднялись от резкого тона его голоса. ‘ Солдаты, эта битва еще не окончена! Когда Десятый век нападет на вражеский тыл, и у них не останется пути к отступлению, эти варвары попытаются в панике спастись бегством. И их лошади стоят лицом к нам! Вы должны предпринять последнее усилие, если мы хотим, чтобы эта победа не обернулась катастрофой. Он оглядел шеренгу когорты сверху донизу и увидел, что его коллеги-офицеры выкрикивают аналогичные инструкции своим столь же усталым солдатам. - Последняя попытка, джентльмены, но тогда вряд ли это будет честный бой, не так ли? На этой стороне мы - несломленные, опытные солдаты с большим боевым опытом, чем у большинства легионов, в то время как они окружены и пребывают в ужасе, их единственная мотивация - вырваться из этого круга копий! Очень скоро, когда их последняя отчаянная атака провалится, эти окровавленные воины перед нами будут молить о пощаде! И я говорю, что мы должны отдать им это единственным способом, которого заслужило их предательство. Я говорю, что мы дадим им милость быстрой смерти! Никаких пленных!

- Никаких пленных! Солдаты подхватили этот клич, выкрикивая его во весь голос всадникам, толпившимся перед ними, и центурии по обе стороны подхватили его, пока вся когорта не заревела в унисон.

- Ты действительно кровожадный маленький зверь, скрывающийся под всем этим цивилизованным лоском, не так ли? Марк пожал плечами, глядя на Юлия, который подошел и встал рядом с ним.

- Разве не так со всеми нами, когда летят копья и в воздухе витает густой запах крови? И, кроме того, ты знаешь, что произойдет, когда.

Шум битвы усилился, от новой ноты ужаса волосы встали дыбом на шеях солдат, когда люди и звери закричали в новом ужасе от творимого над ними насилия.

- Это будут люди Медведя. Ничто так не выводит из себя всадника, как столетие здоровенных ублюдков с топорами, прорубающих себе путь через заднюю дверь. И вот они идут! Словно по приказу какого-то тайного голоса, который могли слышать только они, всадники впереди как один пришпорили своих лошадей и погнали их вперед на тунгрийцев в отчаянном, инстинктивном броске, чтобы вырваться из смыкающегося вокруг них кольца острого железа. Всадники яростно лягали своих скакунов, подгоняя их к римлянам, несмотря на их нежелание вращать глазами, пока перепуганные животные не оказались практически нос к носу с защитниками. Солдаты стояли на своем, те люди с копьями, которые еще не были брошены и остались нетронутыми, вонзали их в надвигающуюся массу конины, чтобы нанести ужасные раны беспомощным животным, передние ряды удерживались в вертикальном положении людьми позади них. Всадник высунулся из седла, чтобы нанести удар по линии тунгрийцев своим длинным контосом, заставив солдата отшатнуться со своего места с челюстью, рассеченной до кости холодным поцелуем железного клинка, а Кадир толкнул человека на его место, прорычав приказ держать щит поднятым. Раненый, пошатываясь, подошел к носильщику бинтов century, который просто снял шарф с шеи солдата и прижал его к ране, прежде чем отвернуться, чтобы заняться более серьезным пострадавшим. По всей длине тунгрийской линии сарматы бились в своей тюрьме из копий и мечей, не в силах убедить своих лошадей въехать в ряды стоящих перед ними щитов, и с каждым мгновением уверенность солдат, стоявших перед ними, возрастала.