Золото Волка

- И все же, сын мой, все, чем ты являешься сейчас, появилось только в результате того, чем я тебя создал. Я взял тебя на воспитание младенцем, когда мой друг Гай Калидий Соллемнис был не в состоянии заботиться о тебе.Марк обнаружил в своей руке меч легата Соллемниса, его навершие с золотой головой орла слабо поблескивало в свете единственной лампы, которая боролась за жизнь, в то время как темнота сгущалась вокруг. Он говорил быстро, почти абсурдно стремясь получить хоть какое-то одобрение от человека, который вырастил его взрослым.

- Отец, я отомстил за легата после его предательства сыном префекта претории Титом. Я преследовал его убийцу Калгуса до границ империи и за ее пределами. Я искалечил его и бросил на съедение волкам.

- Это было простое обстоятельство, которое дало тебе возможность отомстить за своего родного отца, сын мой. Возмездие за уничтожение вашей настоящей семьи не может зависеть от прихотей Фортуны. Ты должен отправиться в сердце империи и выследить каждого человека, который принимал какое-либо участие в нашем убийстве. Пока вы не сделаете этого, вы никогда не сможете открыто воспитывать моего внука под нашим гордым именем Валерий Аквила. Вы хотите, чтобы он вырос под вымышленным именем? Но хуже, чем это пятно на нашей чести, то, что ты навсегда останешься во власти совести, которую я так усердно старался привить тебе, когда ты был еще молод. Вспомни, Марк, о том мастерстве владения оружием, с которым я заставлял гладиатора и солдата колотить тебя до тех пор, пока ты не стал ровней любому из них с мечом или кулаком. Разве вы не помните наши дискуссии на темы этики и философии? Марк кивнул, обращаясь к глубоко запрятанным воспоминаниям о сложных беседах, в которых он долгое время чувствовал себя скорее слушателем, чем участником, поскольку старик излагал свои собственные убеждения и ценности.

- Да.

- Тогда вы слишком хорошо знаете, что отвернуться от этого преступления вы не сможете. Только в Риме ты найдешь людей, которые должны понести наказание за нашу смерть. Тьма теперь сгущалась вокруг его семьи с неотвратимой неизбежностью, и его брат совершенно пропал из виду. Даже когда он смотрел на свою мать с желанием услышать ее голос в последний раз, она тоже снова погрузилась во мрак, оставив только почти невидимое присутствие отца на диване перед ним.

- Только в Риме, Марк. Вздрогнув, он проснулся, и Фелиция пробудилась ото сна рядом с ним, в ее голосе слышалось беспокойство.

- Что это? - спросил я. Марк обнял ее одной рукой, прижимая к груди так, как они обычно лежали перед тем, как к ним обоим приходил сон.

- Это снова был тот самый сон. Ничего больше. Ее тело напряглось рядом с его.

‘Любовь моя...Он поцеловал ее в ухо с нежной улыбкой.

- Я знаю. Я помню ваш диагноз. Мой спящий разум нашел какой-то способ подорвать контроль, который я установил над своими эмоциями, и использует образы из моей прошлой жизни, чтобы каким-то образом выразить скорбь, которой я не могу предаваться никаким другим способом. Хотя я ожидаю, что священник сказал бы мне, что сны посылает Морфей по велению Митры, который хочет, чтобы я пошел путем солдата, чтобы отомстить. Она тихо фыркнула в темноту комнаты и протянула руку через плечо, чтобы коснуться его лба.

- Проблема кроется здесь, любовь моя. Ты должен позволить себе надлежащим образом отметить кончину вашей семьи. Пока ты этого не сделаешь, тебя будут продолжать преследовать эти призраки из твоей предыдущей жизни, жизни, которой ты еще не позволил полностью умереть. Он поцеловал ее в шею, прижимаясь всем телом к ее спине.

- Я знаю. Я сделаю это, когда придет время

. - Он обхватил ладонью другую грудь, нежно проводя пальцами по ее соскам.

А теперь, учитывая, что ребенок все еще спит. Позже, когда они лежали вместе, прислушиваясь к звукам пробуждающегося лагеря, он крепко обнял ее и мысленно размышлял об этом сне, точно так же, как он делал это перед несколькими другими рассветами вдоль северной границы империи. Должным образом отметить кончину моей семьи? Никогда еще не было произнесено более правдивого слова, любовь моя. Но время и место не здесь и не сейчас, это будет когда-нибудь в будущем, которое мне пока не ясно. Но время придет, в этом я совершенно уверен. А что за место? Слова отца из сна эхом отдавались в его голове. - Только в Риме.

- Значит, мы проделали весь этот путь, чтобы защитить гребаную гору? Знаменосец Пятой центурии оглянулся на вершины по обе стороны дороги и сплюнул себе под ноги. - Боги небесные, но мы привлекаем к себе любую дерьмовую работу, не так ли? У вас есть холодная, мокрая каменоломня, за которой нужно присматривать на случай, если каким-нибудь бродячим варварам вздумается унести камень? Просто пошлите этих чертовых тунгрийцев, они достаточно глупы, чтобы делать все, что им прикажут! Он покачал головой, меняя руки на древке своего штандарта.