Золото змея. Власть хаоса

– Так значит, ты здесь ни при чем, Мартика? Ты заварила обычный чыйвлинский чай, да? А если с ним что-то не так, то это няня виновата?

Дорман поднес носик заварника к ее губам. Женщина заскулила, из глаз ее брызнули слезы. На это невыносимо было смотреть.

Кто-то стал выходить из кухни, Меллар сжала мои плечи. Я боялся пошевелиться, понимая, что сейчас решается и моя судьба. И тут в голове промелькнуло: на месте этой женщины мог быть я. И никто бы его не остановил…

Мартика замычала, как в агонии, когда ей в рот потекла светло-коричневая жидкость. Этого было достаточно, чтобы понять: она знала. Знала, что ей вливают не обычный чай. Значит, она хотела отравить ребенка… Но даже подтвердив свои подозрения, Дорман не остановился. Он заставил ее проглотить все, что было в заварнике, после чего поставил его на место и приказал охраннику посадить свою подопытную за стол. Прямо напротив меня.

Женщина продолжала плакать, сжимая губы. Люди начали активнее расходиться, и Дорман гаркнул:

– Стойте, где стоите! Мне нужны свидетели. На моего ребенка сегодня покушались, и сейчас вы все в этом убедитесь.

Меллар снова провела своими ледяными пальцами по моей шее, давая понять, что она здесь, рядом. Я все еще не мог пошевелиться. Мой взгляд был прикован к этой женщине. Я должен бы желать ей всего самого худшего, но сейчас мне было ее до ужаса жаль. Все, о чем я мог думать, что самосуд не должен свершаться в цивилизованном государстве, даже если ты защищаешь свою семью. Кровная месть – не оправдание жестокости.

Руки женщины лежали на столе, как и мои, и через некоторое время я заметил, как они начали трястись. Сначала это была легкая дрожь, но спустя минуту ее уже всю колотило.

Когда из ее рта пошла пена и стало совершенно очевидно, что Дорман напоил ее тем самым отравленным чаем, который чуть не убил ребенка, все на кухне пришли в движение. Люди возмущались и спорили. Одни убеждали Дормана поскорее вызвать полицию и «скорую», другие его активно поддерживали. Многие стали спешно уходить.

Воспользовавшись неразберихой, я схватил Меллар за руку и выбежал из кухни. В проходах толпились люди, и мои рецепторы сходили с ума. Я выскочил на улицу и остановился, жадно вдыхая свежий ночной воздух. Холодный ветер хлестнул по опухшей скуле, и она стала гореть от боли.

– Рагиль, подожди, – запыхавшись, сказала Меллар. – Если приедет полиция, ты должен дать показания. Ты должен сказать, что пытался спасти девочку…

– Нет! – выкрикнул я. – Нет. Мне надо уходить. Срочно.

Я заметался взглядом по территории, ища выход. Ворота раскрылись, выпуская уезжающих членов Совета. Я потащил Меллар к ее автомобилю. Усадил ее на переднее сиденье и сказал:

– Езжай домой.

– А ты?! Рагиль! Куда ты пошел?

– Я не могу, Меллар… Не могу остаться. И не могу поехать с тобой, – я стал отдаляться от автомобиля, чтобы она не пыталась меня остановить. – Мне нужно спрятаться и обо всем подумать.

Меллар высунулась из открытого окна, сверля меня взглядом.

– Снова хочешь уйти от ответа? Снова ничего не объяснишь? Даже мне?!

Я повернулся к ней спиной, и она закричала:

– Не смей сейчас убегать, слышишь?! – рассердилась она. – Ты должен мне все сказать! Ты должен объяснить, что сегодня произошло! Откуда ты узнал о чае?! Рагиль!

Меллар продолжила звать меня, но я не обернулся на ее крик. Вместо этого я ускорил шаг и вскоре перешел на бег. Оказавшись за воротами, я остановился, пытаясь понять, в каком районе нахожусь, и побежал в ту сторону, откуда доносились запахи машинного масла и выхлопных газов.

Через некоторое время мои легкие начали гореть, потому что я уже долгое время не сбавлял скорости и не останавливался. Меня гнали страх неизвестности и ощущение, что земля окончательно провалилась под ногами. Я не думал о девочке, которую удалось спасти, о Дормане и о правильности его поступка, о той женщине, которая уже, скорее всего, мертва. Я думал только о том, как мне убежать.

Но бежал ли я от Меллар или от самого себя? От того, какой я есть и каким никогда не хотел быть? Наверное, от всего вместе. Я совершенно точно не мог совладать с реальностью, которая обрушилась на меня сегодня. И все, что я мог, – это бежать.

Глава 8. Дар или проклятие

Рагиль

Мне снился сон. Мы с Меллар участвовали в каком-то маскараде, и после танцев все вывалились на улицу. Под гротескно большим и сплошь покрытым золотом дворцом, как водится, был сад, а в саду – лабиринт. Толпа буквально внесла нас в него, и все начали бегать и метаться, ища то друг друга, то выход. Мы с Меллар тоже потерялись, разлученные потоками людей. Я слышал, как она зовет меня, но этот зов становился все тише, пока совсем не слился с шелестом кустов.

Внезапно все пропали, и я остался один. В полной тишине я стал бродить вокруг в поисках выхода. Мой нюх мне не помогал. Я шел и шел, и вот, когда почудилось, что где-то рядом спасение, передо мной выросла стена, сплетенная из толстых веток. Тупик. Я оказался в тупике.