Золотое дерево

Габриэдь знала, что он прав. Их чувства прошли проверку на прочность. Любовь, связавшая их обоих и превратившая их жизнь в пытку, поскольку они вынуждены были жить в разлуке, прошла ряд суровых испытаний: все было против влюбленных — люди, обстоятельства и даже они сами, пытавшиеся загасить в себе пламя неутоленной страсти. Но теперь Габриэль не находила в себе сил сопротивляться этому человеку, завладевшему ее сердцем. А что если она расскажет все Эмилю и попросит его отпустить ее; может быть, в нем возобладают доброта и великодушие? Что если ей попытаться хорошенько все объяснить мужу? Он ведь может остаться навсегда ее другом — таким же другом, каким являлся всегда, — но перестанет быть ее мужем. Неужели это невозможно? Проснувшаяся в сердце Габриэль надежда приободрила ее и сняла напряжение и страх. Она решила отдаться на волю своему чувству и провести с Николя, забыв все на свете, хотя бы эти несколько блаженных минут. Восторг вновь охватил душу Габриэль. Она действительно потеряла голову. Под влиянием минуты она схватила руки Николя и покрыла их жаркими поцелуями, и только когда он припал губами к ее шее, благодаря за это выражение обуревавших ее чувств, она замерла. Дрожь пробежала по всему телу Габриэль. Закрыв глаза, она бессильно откинула голову, почувствовав губы Николя на своей груди. Его пальцы начали быстро расстегивать жемчужные пуговицы сзади на ее платье. Сквозь полуприкрытые веки Габриэль, запрокинув голову, видела шелковый полог палатки с узором из красных и синих букетов и, прежде чем ласки Николя лишили ее возможности о чем-нибудь думать, у нее мелькнула мысль, что эти цветы будут вечно хранить тайну их любви. Наконец, Николя расстегнул ее платье и спустил лиф вместе с рукавами, обнажив Габриэль по пояс. Она только прерывисто дышала, чувствуя, как его губы касаются ее тела, доставляя ей наслаждение, граничившее со сладкой мукой.

— Я люблю тебя, — шептала она сквозь вздохи и стоны. — Я твоя. Я была твоей еще тогда, при нашей первой встрече. Я боролась с собой и своими чувствами до тех пор, пока не сдалась.

Николя так долго мечтал услышать именно это признание!

— Дорогая моя, прекрасная, восхитительная Габриэль, — шептал он, жадно целуя ее. — Больше между нами нет никаких преград.

Сквозь опущенные ресницы Габриэль заметила, как исказилось лицо Николя, пылавшего страстью к ней, черты его заострились, и скулы проступили более явственно. Ее губы приоткрылись навстречу его жадным губам, и Габриэль погрузилась в полузабытье, оглушенная и потрясенная этим поцелуем. Она была полностью побеждена своим чувством, все принципы, все железные правила, которых она так неукоснительно придерживалась, были забыты, вмиг растаяли от огненного дыхания ее любви к этому человеку. Она не могла больше жить без него. Он был частью ее самой, как она была частью его.

Николя теперь не сомневался, что, если бы они находились где-нибудь в другом месте, более укромном, и не опасались, что кто-нибудь помешает им, Габриэль отдалась бы ему. Она горела к нему такой же страстью, какую он сам испытывал к ней. Если бы у него был ключ от двери этого зала, он непременно запер бы ее, но ключа не было. Не в силах справиться с собой, Николя пытался увлечь Габриэль на походную кровать, предназначавшуюся для Императора. Но когда она, разомлевшая и покорная, уже находилась в его объятиях, в коридоре вновь раздались шаги. Габриэль вмиг очнулась от своего забытья и насторожилась, не в силах справиться с тревогой. Шаги приблизились к двери, миновали ее и стихли вдали, в глубине коридора. Габриэль, увидев, что страсть ослепила их обоих, и боясь саму себя, оттолкнула Николя и начала надевать спущенный лиф платья. Он попытался остановить ее, обняв и мешая одеваться, любуясь ее взволнованным лицом, обрамленным растрепанными густыми волосами. Взъерошенная и полуодетая, она казалась ему в этот миг еще более желанной.

— Уйдем отсюда, — прошептал он, — Отправимся куда-нибудь в другое место. Я не хочу, чтобы нам мешали.

Искушение было велико, ей так хотелось быть с ним, испытать счастье и блаженство, однако Габриэль не могла выполнить его желание. Она нежно провела кончиками пальцев по его губам, как бы стараясь запомнить их, на ее лице застыло выражение тоски.

— Я очень хочу этого. Но я не могу пойти с тобой. Не могу, потому что я не свободна и не имею права распоряжаться собой.

— Но когда наступит этот долгожданный день? — воскликнул он нетерпеливо, и в его голосе послышались нотки отчаянья. — Мы ведь так долго были в разлуке, отказывались друг от друга. Столько время потеряно зря! Я хочу положить конец всем этим полуслучайным встречам и взглядам, брошенным друг на друга украдкой. Мы ведь оба с тобой самостоятельные, решительные люди, привыкшие отвечать за свои поступки, так почему же мы не хотим найти выход из этого тупика, из этой опостылевшей невыносимой ситуации? Ты нужна мне. Мы нужны друг другу, как воздух. Я пойду к Эмилю…