Золотое дно

— А вообще-то… если бы вернулся… — с надеждой пробормотал Хрустов. — Мне одиноко здесь, Сережа!

— А мне там не одиноко?! Но кто-то же должен! Ну вас на хер!.. — выругался Сергей Васильевич и, шагнув в угол комнаты, сел на тумбочку. И с минуту молчал. — У меня мама тут в Сибири похоронена, тетушки есть, я бы с радостью вертанулся. Но, видно, там на бетон и хлопнусь при очередном сердечном кризе.

— А зачем тогда тебе там акции? — тихо спросил Бойцов. — Я думал, ты сюда переедешь.

— А чтоб чужие нашу радость не увели!!! — заорал высоким голосом, почти фальцетом, Никонов. Лиц его побагровело. — Понял?! Нет, ты понял?! Мы вместе купим и… Ты же сам не собираешься сюда?

— А почему нет? — невозмутимо отвечал Алексей Петрович. — Везде можно жить. А тут — чем тебе не Шамбала…

В дверь постучали, и поскольку никто из нас не откликнулся, никто и не вошел.

— Наверное, Утконос, — пробормотал Хрустов. — Что он таким трусом стал?.. Послушайте. Я всё думаю про водоводы… про ремонт колодца… У вас есть такие деньги?

Никонов и Бойцов переглянулись.

— Прямо вот сейчас — нет, конечно, — ответил Алексей Петрович.

— А Маланин найдет такие деньги?

— Если объединится с Ищуком, может найти. И насчет акций я уверен — не продаст ни одну. Так что, господа романтики, надо что-то другое придумать. — Бойцов повесил пиджак на спинку стула и лег на кровать. И кивнул Хрустову. — Ложись рядом, полежи.

А мы — Никонов и я — остались стоять.

— Нет, позовем и Валеру! — Никонов сильно постучал кулаком по стене справа от окна. — Я не понимаю, почему РАО ЕЭС до сих пор…

В дверь заглянул Туровский.

— Еще рано, — сказал он, глядя на часы. — Или есть информация?

— Есть, — зло бросил Сергей Васильевич. — Заходи. Я не понимаю, почему Москва, почему Чубайс тянет резину… почему нужно искать спонсоров… у фирмы невероятные доходы…

Туровский кисло улыбнулся.

— Денег никогда не бывает много. Надо внедряться в Грузию… в Армению… в Китай… А тут… что тут? Ну, сметет — проглотим и дальше будет жить.

— Не каркай, — Никонов сел на койку рядом с Хрустовым. — Я узнавал… у Маланина в бюджете ноль. Он обихаживает Тараса… если тот через своего зятя олигарха хапнет ГЭС, то на бесплатной энергии, конечно, наварит денег много… тут ему Маланин может поблажки сочинить… да и у власти останется…

Туровский сел на стул и опустил красноухую голову с утиным носом.

— Знаете, — тихо сказал он. — У меня в мозгах пламя. Я скоро с ума сойду. Даже если забыть об опасной ситуации… ГЭС стареет. Слишком долго строили. Нет, у меня нет серьезных проблем с генераторами, трансформаторами. Они все-таки пока надежны. Другое дело — АСУ, компьютеры. Все устарело, как телега. Жизнь компьютера, сами знаете, пять-шесть лет. Систему управления станции надо менять срочно.

— Может быть сбой, — кивнул Никонов.

— Насчет водоброса… — продолжал Туровский. — Можно решить за счет заемного капитала. Наши банки, наконец, начинают работать с «длинными» деньгами, могу взять кредит на десять лет. За это время смешно не рассчитаться при нашей дешевой энергии. На внешнем рынке будем продавать по максимуму — и это все равно дешевле, чем у других ГЭС.

— Это если мы не погибнем, — уточнил Никонов, садясь рывком на кровати, как ванька-встанька.

— И если Маланин не заблокирует мои попытки взять деньги у банков. Губернатор может всё… через правоохранительные инстанции, через суды… По поводу основного иска… — Туровский печально усмехнулся, достал трубку. Долго прикуривал от зажигалки. — Сказать прямо, спор не имеет юридической перспективы, мы, несомненно, в суде выиграем. Но Владимир ведет себя не очень прилично — уже сейчас использует административный ресурс. Каждую неделю — то налоговая… то СЭС… то счетная палата… все эти бесконечные проверки мешают работать, да и пугают людей. Того и гляди собровцев пришлет, всех на пол положит. Я считаю, так поступать непорядочно, чью-то правоту или неправоту может доказать только суд.

Старые друзья молча дослушали его усталую, неторопливую речь.

— И конечно, все это имеет смысл, если нас боженька пощадит… — Валерий Ильич глянул на часы. — Живем на авось, как и раньше. Каждый выплывает, как может. Поэтому страшно рад, что вы приехали. На миру и смерть красна.

— Ничего, поборемся! — сказал Никонов. — Чужаков не пустим. Демагогам укажем их место.

Туровский потер себе уши.

— Сейчас позовут. Я считаю, зря стариков привезли. Альберт Алексеевич, кажется, валерьянку пьет, я проходил мимо двери.

— Да брось, нашего Васильева полетом на «мухе» не свалишь! — подмигнул Никонов. — Уж какие мы пережили ужасы…

— Но почему, ребята, — уже второй раз спросил Бойцов, — почему нам тогда было все равно легко, радостно… а сегодня… Или вся жизнь молодая наша была обманкой?

Вдали невнятно прогремел гром или показалось? Наверно, все же будет гроза. Придется здесь ночевать.

40

В комнату, где мы собрались для разговора, вдруг заглянул с бегающими глазами губернатор Маланин:

— Пардон! Господа, маленькая неприятность! Григорию Иванычу худо… обсуждение отложим на час-два.

— Может, врача вызвать? — встрепенулся Туровский. — Вертолеты же у вас на связи.