Золотое наказание (СИ)

— В 87-ой, — сдался Рубен, смысл с этим «Гудини» спорить. Голдена аж передернуло от такого сочетания этих двух цифр. Но все же, не став больше тут рассиживаться, парень вылез из машины и пошел прогуливаться по территории больницы, вспоминая схему здания и искав нужное окно.

О состоянии пациентки твердили многие больницы города, да и не только этого. Странная, неизвестная болезнь, которая чуть не довела её до могилы, как вдруг тут же не менее странное исцеление. Но саму девушку совершенно не волновали эти сплетни, ей сказали, что и она и ребенок здоровы, а больше ей знать и не требовалось. Вот и сейчас, когда ей сказали, что завтра выпишут, Хелен никак не отреагировала, а какая разница, сидеть в одиночестве здесь или дома. Конечно, она знала, что Рубен все это время сидел внизу и ждал её выписки, но её это не успокаивало, как бы она ни хотела, но этот человек не сможет унять боль на сердце, пожалуй, уже никто не сможет. И вот, сейчас вечером, когда её соседка по палате крепко спала с улыбкой на лице, конечно, её дома хотя бы кто-то ждет, а Хелен тем временем лежала на кровати и читала какую-то книжку. Она никогда не любила художественную литературу, но сейчас это единственный способ отвлечься от мыслей о завтрашнем дне и возвращении домой. Девушка читала, иногда останавливалась, чтобы вытереть новую порцию слез с глаз, но даже не замечала постороннего шума и шорохов. Как вдруг она услышала странный скрип кровати, как будто кто-то сел, тогда девушка убрала книгу и застыла в ужасе. Перед ней сидел тот, который бросил её, ушел, но теперь он был тут. Как же ей хотелось, чтоб он был только галлюцинацией, не более того, но нет, он реален. То же лицо, те же волосы, те же золотые вечно дрожащие уши и те же фиолетовые глаза, которые раньше заставляли её улыбаться, а теперь, наоборот, только плакать. Голден сидел и продолжал смотреть прямо на неё, как он был рад, что сейчас с ней всё в порядке, но как объяснить ей всю эту ситуацию, чтоб помириться, он не знал.

— Зачем ты вернулся? — испугано спросила она, а с каждым разом слез в её голубых глазах становилось всё больше, она надеялась, что он больше не появится, но теперь он здесь, и ей так больно.

— Хелен… — мягко сказал парень и протянул к ней руку, но девушка только громче заплакала.

— За что? Что я тебе плохого сделала? Почему ты снова и снова делаешь мне больно?! — уткнувшись лицом в одеяло, она продолжала плакать, даже не собираясь успокаиваться. Голден сидел с опущенной головой, что ему сказать, что ему сделать, чтоб она наконец поняла, он не хотел всего этого.

— Я не хочу тебя мучить и никогда не хотел, — тихо проговорил Золотой, как же ему просто хотелось её обнять, пожалеть, успокоить, чтоб больше ничего не выяснять, чтоб всё было как раньше.

— Замолчи! Ты лжешь, ты всегда мне врал, и даже сейчас, — они замолчали, Хелен плакала, ведь за этот месяц она снова привыкла к одиночеству, жила без надежды, что ещё когда-нибудь его увидит, но теперь он вернулся, и она была уверенна, чтоб только поиздеваться над ней. — Голден, пожалуйста… если у тебя осталось хоть немного совести, уйди… прошу… я всегда желала тебе лучшего… поэтому пожалуйста, хотя бы сейчас, хотя бы один раз подумай обо мне, подумай о своём ребенке… прошу, уйди, не делай мне больнее, не делай больно этому малышу, — тихо говорила она со слезами на глазах, пытаясь успокоиться, чтоб только не усугубить ситуацию. Золотой продолжал сидеть, он не уйдет, слишком долго бегал, он добьется своего.

— Ни за что, Хелен! Я не для этого целый месяц не мог жить спокойно, я не для этого сюда вернулся, я не для этого сидел с тобой, когда ты умирала, и я не для этого пришёл сюда сейчас, чтоб услышать твоё «Уходи».

— Ты… ты безответственный эгоистический лжец! Тебе не нужен никто, ни я, ни мой малыш…

— Наш малыш, — поправил её Золотой. Девушка хотела поговорить с ним спокойно без слез, но, видя его лицо, и ей снова хотелось плакать.

— Тот, кто думает о свободе и удовлетворяет только свои потребности, никогда не будет иметь семьи, хотя она ведь тебе и не нужна…

— Хватит! Я этого никогда не говорил, прекрати придумывать.

— Придумывать… Придумывать? Ты это сам написал, — девушка снова в слезы, она знала, что пока он не уйдет, она не перестанет плакать, но хотелось ли ей самой, чтоб он ушёл, ведь она до сих пор его любит.

— Я этого не писал. Тебя так же, как и меня обманули, но я был так рад, что не ты повелась на всё это крысятничество…

— Ты настолько жалок, что не можешь признать свою вину?

— Ах, значит так… Я докажу…

— По-моему, уже поздно что-то доказывать.

— А ты открой свой кулон и посмотри, — сказал Голден. Девушка не очень хотела выполнять его приказ, но в глубине души она верила ему, и надеялась, что может и вправду он не виновен, что может всё изменится и будет как раньше. Хелен сняла через голову эту цепочку и открыла крышечку небольшого кулона. Там была всё как обычно, лишь две фотографии одного медведя.