Золотое побережье

– Да. Однако он несколько перегибает по части вылизывания своих разработок, а что касается искусства составить предложение, найти верное соотношение всех факторов… короче говоря, он так и остался инженером.

– Понимаю, – коротко кивает Херефорд, чуть наморщив свой орлиный нос. – А то я несколько удивлялся: вы говорите, что Макферсон – хороший специалист, и в то же самое время два его предложения провалились, одно за другим.

Да, Лемон давно уже знает, какая цепкая у Херефорда память.

– Я имел в виду – хороший технический специалист, и только это, – пожимает он плечами.

Херефорд молча глядит в окно.

– Урежьте все на пять процентов, – говорит он наконец, – а управление и информацию – на десять. Больше нельзя, а то возникнут неприятности с НВС, но даже такое уменьшение сметы примерно уравняет нас с конкурентами, так ведь?

– Думаю, да.

– Вот и прекрасно. А когда срок подачи?

– Ровно через неделю.

– Отправите бумаги – позвоните мне. А сейчас я должен идти.

И экран потух.

30

Лобовое столкновение в Бреа было настоящей кровавой кашей; Эйб и Ксавьер отвезли то, что осталось от пострадавших, в Буэно-Парк, и теперь, на обратном пути из больницы, Эйб отчетливо чувствует, что Ксавьер готов сломаться. Слишком большое напряжение и слишком долгое; все детали на пределе прочности. Эйб буквально слышит скрежет в коробке передач, недвусмысленно предупреждающий, что зубья шестеренок готовы в любую секунду сорваться и пулями брызнуть во все стороны… Да и не только Ксав, оба они перенапряжены до крайнего предела и даже дальше. Компенсации за лишние выходные, взятые прежде, компенсации за лишние выходные, намеченные на будущее, а тут еще то один товарищ, то другой просит подменить его, а конечный итог – слишком много смен, отработанных в прошлом месяце. Со всеми вытекающими последствиями.

Поэтому сигнал вызова они встречают дружным стоном, после чего несколько секунд сидят совершенно неподвижно, готовые, кажется, разбить проклятую рацию. Опять влипли. В конце концов Ксавьер протягивает руку и медленно, очень медленно нажимает кнопку передачи.

– Что там еще?

Их направляют в Гарден-Гроув, в какой-то проулок между Гарден-Гроув-авеню и Брукхерст-авеню.

– Странно, – удивляется Ксавьер, – в тех местах не больно-то разгонишься, каким же это образом можно там хотя бы бампер погнуть?

– Говорят, звонок был какой-то странный, – произносит из рации голос диспетчера. – Что там случилось – абсолютно непонятно, мы не знаем ни кода, ни чего-либо еще. Есть какой-то адрес, который имеет вроде к этому какое-то отношение, – Эмерсон, тысяча двести сорок шесть.

– Ты точно знаешь, что нужны мы, а не полиция?

– Сказали – спасательную команду.

Ксавьер отключает рацию.

– Ну, эта поездка нас особенно не вымотает. Чушь скорее всего какая-то.

Так что Эйб проезжает сперва по Брукхерст, затем по Гарден-Гроув и не находит ни малейших признаков аварии. Они видят только:

«Прикид со скидкой», магазин уцененной одежды.

«Сиди-слушай», где торгуют компакт-дисками, и видеопрокат «Погляди-ка».

«Розово-голубой видеосалон для взрослых», хозяин – полковник из Кентукки.

Твой замызганный квартал. Ты в нем живешь.

Склад, торгующий мебелью.

Дешевая мастерская, принимающая в ремонт камеры и всякую автоматику.

Два магазина подержанных машин. Пиццерия.

И все же монада, она существует, что бы там ни говорили теоретики.

Ведь вот она, верно?

Продуктовый магазинчик-автомат. Танцевальный зал.

Напротив всех этих заведений – автостоянка. Автомобили.

Вывески, дорожные знаки, уличные фонари, светофоры.

Телефонные провода, полосующие прокисшее молоко неба.

И так далее и так далее – до той самой точки, к которой сходятся магнитные дорожки и две стороны длинного, совершенно прямого бульвара. Одним словом – обычная для ОкО улица, каких здесь многие сотни. И никаких тебе аварий.

– Ну и что же дальше? – спрашивает Эйб.

– Давай попробуем этот адрес.

– Но ведь… – Они выезжают на Эмерсон-стрит, идущую параллельно Гарден-Гроув-авеню. – Ведь это пристройка мебельного склада.

– Да, но там наверху могут быть и жилые квартиры. Смотри, по виду – вполне похоже.

Эйб пребывает в сомнении.

– Нет, – качает он головой, – не мы здесь нужны, а скорее уж полиция.