Золотое побережье

Анджела – она, как всегда, первая в таких штуках – срывает с себя кофточку и швыряет ее на балкон, прямо под ноги марширующих. Туда же следует и лифчик. Неужели она сумеет снять джинсы, не прерывая канкана? Ну, не то чтобы совсем, но нечто в этом роде. Разноголосый вой раскалывает небо, мгновенно образуется целая гора одежды – рубашек, брюк, блузок, шелкового исподнего, шортов. Марширующий строй преображается, на его месте возникает хоровод голых язычников, отправляющих некий весенний обряд; всех охватывает какая-то первобытная чувственность, не обычное американское глазение на сиськи и задницы, а чистый ликующий восторг – у тебя есть тело, ты можешь танцевать, ты Существуешь и Становишься. И розовая кожа, выступающая в ночной темноте, – тоже часть этого восторга. Усыпанный веснушками Сэнди швыряет в кучу одежды все диванные подушки, а затем бросается туда и сам – ныряет в эту кучу, плывет в ней. Голый Хэмфри отплясывает с бумажником в руке – уж это-то нельзя закинуть в кучу чужой одежды, верно?

Эйб снова взвывает, он хохочет и воет, он вне себя от всеобщей радости, ведь сейчас всем хорошо, какие счастливые у всех лица, вон Джим, ему хорошо, и Сэнди хорошо, и Анджеле хорошо, и Таши с Эрикой хорошо, и Хэмфри хорошо, и все они пляшут хороводом и воют в небо, и Эйб ныряет в плотную массу одежды, людей, подушек, в чистый запах прачечной – он погребен и выныривает, чтобы хватить глоток воздуха, словно из утробы, словно рождается, словно ребенок, которому он помог появиться на свет всего несколько часов назад, – рождается из груды одежды, голый, потрясенный сверкающим многообразием вещей, их чувственной реальностью, их видом, их присутствием там. Второй раз за сегодня Эйб Бернард плотно зажмуривается и желает, чтобы мгновение остановилось, остановилось, когда ему и его друзьям хорошо, когда они счастливы, остановилось, остановилось, остановилось, остановилось, остановилось.

32

…В девяностые годы восемнадцатого века эти места все еще принадлежали по большей части индейцам, звавшимся теперь «габриэлинос». Испанцы не часто удалялись от часовни Святого Хуана и Тропы Истины, а окрестностей Ньюпортского залива они и вовсе избегали – тамошние болота не пересечь ни пешему, ни конному.

Зато туда забредали другие посетители. Группа франко-американских поселенцев, направлявшаяся в Орегон по длинному, огибающему мыс Горн маршруту, зашла на своих кораблях в залив и осталась здесь на зимовку. Через год небольшая их часть вернулась из Орегона и поселилась на плоской возвышенности. Они прожили в окрестностях Ньюпортского залива около двадцати лет – первые неиндейские обитатели этих мест.

Вот фактически и все достоверные сведения об этих франко-американцах, однако мы можем с достаточно большой уверенностью догадываться, какой они вели образ жизни. Группа двигалась из Квебека, а значит, люди эти были привычны к диким местам и, несомненно, владели необходимыми для выживания ремеслами. Совершенно ясно, что они ловили рыбу. Земледелие? Вполне возможно, но здесь уже нет полной определенности. Неизвестно, умели они читать или нет, но исключать этого нельзя, у них могли быть с собой какие-нибудь книги, в частности – Библия.