Золотое правило этики

– Она больше восьми лет провела в Москве, прежде чем вышла замуж за Концевича, – напомнил Хорен Арменакович. – Это большой срок для одинокой и красивой женщины. Любой вор или бандит мог предъявить на нее свои права, захотеть получить такую милую игрушку. Никто не мог ее защитить. Красивым женщинам приходится очень трудно. Особенно если они стараются пробиваться наверх, к свету. Вот вчера мне подарили журнал. Здесь написано про двух известных женщин. Одна журналистка и артистка, другая певица. У первой двое детей и трое мужей, не считая бесчисленного числа воздыхателей. У второй трое детей и трое мужей. Обе весьма талантливые молодые дамы. Такие вот истории в этом городе случаются на каждом шагу. Женщины хотят устроить свою жизнь. Найти мужчину, на которого можно опереться. Друга, который поддержит тебя. В радости и в горе, как обычно говорят в таких случаях. Этого хотят все женщины. Пусть у них есть деньги, слава, успех, а им подавай еще и подходящего мужика.

– Согласен с вами, – заявил Дронго. – Главное, чтобы женщина была счастлива.

– Правильно. Только Тамара была счастлива, когда рядом с ней появлялся очень богатый человек, который мог выполнить все ее пожелания. У каждого свое представление о счастье. Для меня оно – продать за месяц сто машин. Для нее – потратить за месяц сто тысяч долларов.

– Очень убедительно. Значит, вы думаете, что она не ушла бы от своего мужа?

– Никогда в жизни, – убежденно произнес Товмасян. – Это была ее мечта.

– А изменить ему могла?

– Если так, чтобы никто об этом не узнал, – конечно. Все могут. В том числе я и вы можете. Если бы Тамара точно знала, что никто об этом не проведает, то, наверное, могла. Она это дело любила. Говорила мне, что еще в четырнадцать лет стала женщиной, а в свои девятнадцать обладала уже незаурядным опытом. Тамара ведь рожать не могла. В семнадцать лет сразу два аборта подряд сделала у себя в провинции. Но она компенсировала свои потери очень интересным сексом. Вы извините, что я так говорю. Вы спрашиваете, и я честно отвечаю. У меня нашли диабет и сейчас делают эти проклятые инсулиновые уколы. Говорят, что я буду жить еще сколько-то лет. Но зачем мне так жить, если у меня ничего не получается с женщинами? Глупо. А таблетки принимать тоже нельзя, говорят, сахар поднимется, и я могу впасть в кому. Прямо на женщине. Глупая смерть, хотя некоторые говорят, что мужчина так и должен умирать. Но я не хочу позорить свою семью, а без таблеток ничего сделать не могу. Так и живу между этими проклятыми уколами. Врачи говорят, что от этой болезни нет никаких лекарств. Только уколы инсулина. Так до конца жизни. Обидно.

– Говорят, что где-то уже изобрели такие таблетки, – вспомнил Дронго. – Одной в день вполне достаточно, чтобы сахар был в норме. Я слышал, что через несколько лет это лекарство появится в открытой продаже.

– Было бы здорово, – встрепенулся Товмасян. – Только я боюсь, что все это очередные слухи и ничего больше. Что еще вас интересует?

– Когда вы с ней в последний раз виделись?

– Давно. Несколько лет назад. Она тогда еще с этим мальчиком-грузином встречалась. Увидела меня и отвернулась, как будто мы незнакомы. Я и не стал подходить. Если не хочет даже смотреть на меня, зачем я буду навязываться?! Я тоже гордый человек. Что сумел, то и сделал. Вывел ее на орбиту. Раз не чувствует благодарности, значит, пусть так и живет. Мне от нее ничего не нужно.

– Спасибо за беседу. – Дронго поднялся и протянул руку Товмасяну.

Тот пожал ее и сказал на прощание:

– Если найдете Тамару, то передайте привет от меня. Хотя не знаю, захочет ли она вспомнить обо мне.

Глава девятая

Дронго вышел на улицу, позвонил Вейдеманису и спросил:

– Есть какие-нибудь новости?

– Заключение экспертизы взял, – сообщил Эдгар. – Еще узнал о том, что Тамару Березкину чаще других фотографов снимал некий Роберт Мозговой. Такая странная фамилия.

– Он теперь в Москве?

– Я узнал адрес его лаборатории и сейчас отправляюсь к нему, – сказал Вейдеманис. – Постараюсь выжать все, что он может знать об этой пропавшей дамочке.

– Мне удалось поговорить с ее бывшим мужем и покровителем. Он считает ее достаточно циничной женщиной, которая не остановится ни перед чем ради достижения своих целей.

– Думаешь, что она инсценировала свое исчезновение, чтобы выманить деньги у своего мужа?

– Нет, не думаю. Она не стала бы так рисковать. Зачем устраивать такой спектакль, если дамочка и так получала все, что хотела. Товмасян считает, что она просто мечтала о таком муже, как Концевич. Нет, там что-то произошло вопреки ее первоначальному плану. Она просто так не ушла бы от своего мужа.

– Может, любовник хотел шантажировать ее мужа и оказать на него давление? – предположил Вейдеманис. – Допустим, она не согласилась, и он просто убил ее.