Золотое правило молчания

Саша не стал с ней спорить и говорить, что Алексей вполне может быть племянником Георгия или даже младшим братом, отсюда и такое сходство. Анна отвлеклась, оставила его в покое, забыла о танцах, уже хорошо.

Пользуясь заминкой, он встал и направился в туалет. Надо было освежить лицо. В зале ресторана сделалось страшно душно. Какой-то умник врубил систему отопления на полную мощность, опасаясь, что гости замерзнут, и Саше в новеньком костюме-тройке было жарко и некомфортно. Пиджак к тому же еще жал под подмышками. И Холодова домогалась. Все к одному!

Ему очень хотелось домой. Он уже трижды заходил в приложение такси, как назло, машин поблизости не было.

Саша вымыл ледяной водой лицо и руки, вытер бумажным полотенцем, пригладил волосы. Стрижка была безупречной. Глянув на себя в зеркало, он остался доволен увиденным. Чуть сдвинул с плеч пиджак, выгнув шею, понюхал. Нет, по́том не пахло. И только собрался выйти, как услышал, что кто-то возле туалетной двери разговаривает.

Это были мужчины. Двое.

— Самый умный, да? — противно и незнакомо захихикал первый мужчина. — Считаешь всех дураками?

— Отстань, — невнятно и так же незнакомо произнес второй голос.

— А я вот сейчас пойду и всем расскажу. Что скажешь?

— Отстань, — не меняя интонации, снова ответил незнакомый второй голос.

— Ну-ну… Я-то отстану, а вот тебе придется объясниться кое с кем. Пацаны ничего не забыли. И все помнят. Надо же… Вот это встреча!

Голоса тут же затихли, раздались шаги. Саше показалось, что мужчины ушли в одну сторону.

Он приоткрыл дверь. Осторожно выглянул. Никого. Зачем-то прошел в левую сторону — коридор вел на кухню. Там никого. Дверь в кухню была плотно закрыта. Потом пошел в ту сторону, откуда пришел, — в банкетный зал. Снова на пути ему никто не попался. Даже желающие посетить туалет. Саша вернулся в банкетный зал.

Там уже бешено гремела музыка, народ вовсю танцевал. Свет приглушили до непотребного. Даже лиц было не рассмотреть. В сполохах неоновых вспышек, сопровождающих музыкальную композицию, были видны лишь силуэты. Кого-то Саша узнал по одежде. Кого-то нет. Он поискал взглядом Холодову, не нашел ее яркого алого платья среди танцующих и решил, что самое время уйти.

Но тут музыка стихла, включили свет — не такой яркий, как прежде, но все же позволяющий видеть лица. И Саша увидел, что единственным не танцующим был их новый генеральный директор — Алексей Георгиевич Агапов. Он сидел на прежнем месте — во главе главного стола и, подперев кулаком щеку, с интересом наблюдал за людьми, которые уже в понедельник превратятся в его подчиненных.

Надо было попрощаться. Хотя бы с ним, раз Холодовой нигде нет.

— Алексей Георгиевич, разрешите откланяться, — с улыбкой протянул ему руку Саша, пробравшись вдоль стены к его месту во главе стола.

— Уже уходите? — генеральный привстал, пожал руку и снова сел.

— Да. Что-то устал.

— Не любите подобных мероприятий? — догадливо улыбнулся Агапов.

— Признаться, не очень.

Он стоял перед ним в странной позе полупоклона и не знал, что делать. Уйти хотелось, но начальник разговор ведет. Удалиться невежливо. Остаться тоже не вариант. Народ начал трепать диджея, требуя каждый свою любимую музыку. Сейчас она взревет и слышно ничего не будет.

— А где же Анна Витальевна? Она так активно вас окучивала, Алекс.

Он так похоже изобразил Холодову, что Саша не выдержал и фыркнул. Генеральный фыркнул в ответ. И через мгновение они оба заразительно хохотали.

— Я не знаю, где она.

Ему пришлось сопроводить свои слова жестами. Как раз заиграла музыка, оглушив с первых аккордов.

Агапов-младший приложил к ушам ладони лодочкой, сделал страшные глаза, и тут потух свет. В том смысле, что ради танца потух, сопровождая энергичные движения тел яркими вспышками и лучами. Поймав на себе один из таких лучей, Саша показал генеральному, что уходит, изобразив указательным и средним пальцами ходули. Тот энергично закивал и тут же отвернулся от следующего яркого луча, ударившего ему по глазам. Саша понял, что более удачного момента, чтобы уйти, может не быть. И поспешил на выход.

Такси обещало прибыть лишь через двадцать минут. Он рано вышел. Стоять на ветру возле ресторана было холодно — без шапки, в коротком тонком пальто. Больше ничего не налезало на его костюм-тройку. Туфли на тонкой подошве. А вчерашняя снеговая каша неожиданно схватилась морозцем, и ощущение было такое, будто он стоит на земле в одних носках. Бросив взгляд на ярко освещенное ресторанное фойе, где было не просто тепло, а жарко, Саша все же решил подождать внутри. Проваляться с соплями все выходные он не планировал. Он собирался навестить маму. Когда они говорили в последний раз, она показалась ему грустной. Может, плохо себя чувствует? Заболела и не призналась?