Золотое правило молчания

– Хотел незамеченным ускользнуть, да тут на меня как раз свет от прожектора упал. Пришлось откланиваться. Про вас он спросил. По-моему, ему было скучно.

– Ну, не знаю. Отплясывал в какой-то момент как заведенный. И даже медленный с кем-то из экономистов танцевал. Я вот что думаю, Алекс… – Холодова обернулась себе за спину, убедилась, что Василисы нет, и прошептала: – Я ведь там оставалась после нее еще предостаточно. И никакого убитого мужика не видела. Два лаборанта потасовку устроили прямо в центре зала – видела. Один другому нос расквасил – видела. А вот чтобы начальника архива кто-то на танцполе зарезал… Нет! Не было такого! Может, она соврала?

– Зачем?

– Ну… Чтобы сюда к тебе пробраться.

– Зачем? – все еще не понимал Саша.

– Ну, ты совсем чудной, да? – вытаращилась на него Холодова. – Чтобы постираться, чтобы халатик твой на голое тело натянуть. Чтобы уснуть в твоей постели и задержаться на пару деньков, пока ее курточка сохнуть будет. Кстати, о курточке…

Холодова сорвалась с места, прихватила в прихожей пустую дорожную сумку, пошла в ванную. Там, сняв с сушки все Василисино добро, запихнула кое-как в сумку, застегнула молнию.

– Готова, дорогая моя? – надменно вскинув брови, обратилась она к девушке.

Та сосредоточенно подворачивала длинные ей рукава спортивной кофты.

– Идем. Здесь твои вещи, – толкнула Холодова к ней ногой спортивную сумку, туго набитую вещами Василисы.

– Но они не высохли, – как-то странно отреагировала она.

– Дома досушишь. Сюда дорогу забудь, – командовала Холодова, обуваясь и вдевая руки в рукава тонкого дорогого пуховика. – Если, конечно, все еще собираешься работать в архиве нашей компании.

Василисе это точно не понравилось. Она задрала подбородок, приоткрыла рот, намереваясь что-то оспорить, но сдержалась. Лишь сердито задышала. Нехотя подхватила с пола дорожную сумку Холодовой со своими вещами и шагнула за дверь. Попрощаться с Сашей Холодова ей не позволила, грубо подтолкнув в спину. И уже закрывая дверь, Громов услышал, как у лифта Холодова громко и с нажимом говорит что-то о субординации.

Вот не хотел, а порадовался. Если бы не Холодова, он бы и все утро, и весь день еще ритуальные танцы вытанцовывал вокруг этой странной девицы. Выставить Василису из дома так, как это сделала Анна Витальевна, он бы точно не сумел.

Зачем она соврала насчет своего начальника? В чьей крови была перепачкана? Что вообще за бред ему несла? Какой-то танец, какое-то нападение.

Решив забыть об этом как о досадном недоразумении, он упаковал в мусорный пакет свой банный халат. Он его теперь точно никогда не наденет! Он его выбросит по дороге на автостоянку. Стащил с постели покрывало и декоративные наволочки, которых касалось тело и голова Василисы. Отправил все в стирку. И полез под душ.

Побрился очень тщательно. Мама не терпела никакой модной нынче щетины. Причесал волосы. И полез за шнуром от фена, который свесился за стиралку. Неумелые руки Василисы неправильно вставили фен в подставку, все шиворот-навыворот, поэтому шнур не вместился, соскочил с нужного крючка и свесился за машинку. Это его раздражало. Это был не привычный порядок, установленный им лично.

– Да что такое? – разозлился Саша, когда вилка, зацепившись за что-то за стиральной машинкой, не вытащилась с третьей попытки.

Пришлось отодвигать работающую машину. Конечно, он действовал со всеми мерами предосторожности. В резиновых тапках и перчатках. Мало ли!

Вилку, зацепившуюся за сливной шланг, он высвободил. И только собрался вернуть стиральную машинку на место, как взгляд его уперся в нечто. Узкое, тонкое, белое, тщательно обернутое сверху целлофаном. Эта вещь точно была не его. И там ей точно было не место. Он поддел этот предмет носком резинового тапка, вытащив на середину ванной. Отодвинул стиралку на место. Присел на корточки и уставился на находку.

– Вот дерьмо! – выругался он с чувством через минуту.

Это точно был нож. Длинный, с узким лезвием, выпачканный в крови, пропитавшей бумажную салфетку. Поверх салфетки кто-то деловито замотал нож в целлофан. И…

И, сука, взял все это добро и спрятал под его ванной! Никто, кроме Василисы, это сделать не мог. Это она сотворила, шустря тут со своей окровавленной курткой, в кармане которой все это время находилось орудие убийства.

– Вот дерьмо! – вторично выругался Саша и заторопился со сборами.

Уже через полчаса он выходил из дома. В одной руке сумка с вещами для отдыха у мамы, в другой пакет с оскверненным халатом. Не стал он его выбрасывать возле дома. Сел в машину и уехал.