Золотое правило Трехпудовочки

Чем дольше говорил доктор, чем больше он показывал материалов, свидетельствующих о том, скольким малышам и подросткам здесь помогли бескорыстно, тем сильнее я сомневалась в том, что он отец Ани.

Ну не способен мужчина, посвятивший всю жизнь чужим отпрыскам, бросить своего ребенка. Юрий Игоревич категорически не походил на безответственного, злого, жестокого человека, скорей уж он напоминал доктора Айболита в расцвете сил.

В конце концов сомнения стали настолько сильными, что я бесцеремонно спросила:

– У вас есть дети? Вы так ловко одевали новорожденного. Наверное, вы женаты!

Гвоздев побарабанил пальцами по столешнице.

– Да, конечно, детский врач умеет обращаться с крошками. Кстати, я занимаюсь детьми младшего школьного возраста. Я не женат и никогда не связывал себя узами брака.

– Ребенка можно завести и без штампа в паспорте, – улыбнулась я.

Юрий Игоревич начал выпрямлять скрепку.

– Со мной случилось то, что бывает с трудоголиками. Работа заменила семью. Вы, вероятно, в курсе, что медицинским комплексом мы владеем на паях с моей матерью. Степанида Андреевна возводила центр в трудное для страны время, мы пропадали на стройке, буквально ночевали здесь. Тут стоял вагончик, у нас с матушкой были спальные мешки. Когда здание стало приобретать относительно рабочий вид, пришла пора закупки оборудования, найма сотрудников, потребовалось наладить функционирование центра. У нас со Степанидой Андреевной до сих пор нет возможности уйти в совместный отпуск, отдыхаем по неделе, порознь. Поверьте, нам это совсем не нравится, у нас есть друзья и соратники, но оставить комплекс на чужое попечение мы не рискуем. Здесь вечно что-нибудь случается. Возьмем прошлую неделю! Диетсестра обнаружила, что в стационар завезли испорченный кефир. Слава богу, контроль за питанием у нас строжайший, до детей гадость не дошла. В подростковом отделении пыталась покончить с собой мать, которой сообщили, что у ее дочери лейкоз. Абсолютная дура! Мы сто раз повторяли: вашего ребенка вылечат, надо лишь не опускать рук. Сейчас из ста детей с таким диагнозом девяносто восемь спустя пару лет навсегда забывают о болезни. Так нет же! Хотела вскрыть себе в туалете вены. Не буду всего рассказывать. Жена и дети в мою картину жизни не вписываются.

– И вам никогда не хотелось завести семью? – я осторожно подбиралась к главной теме.

– Особо над этим не задумывался, – вроде честно ответил Гвоздев.

– Представьте на минуту, что в ваш кабинет придет женщина и заявит: «Пятнадцать лет назад я родила от тебя ребенка». Как вы поступите? – осмелела я.

– Не знаю, – растерялся главврач, – ну… в принципе… вероятно… чисто теоретически… это возможно.

– Вы ей поверите? – наседала я.

– Надеюсь, что пока не впал в маразм и не забыл всех женщин, с которыми меня связывали длительные отношения, – улыбнулся хозяин кабинета, – но, даже если пойму, что передо мной одна из бывших любовниц, в случае предъявления мне ребенка попрошу сделать анализ ДНК.

– Разумно, – протянула я. – Вы помните Олесю Семеняку?

На лице Юрия отразилось неприкрытое удивление.

– А должен?

– По идее, да, – кивнула я.

– Уж извините, – пожал плечами главврач, – у нас огромное количество сотрудников; врачи, медсестры, техперсонал. Если вы имеете в виду конкретного человека, лучше обратиться в отдел кадров.

– Олеся никогда здесь не служила, – уточнила я.

– В таком случае я не могу дать мгновенный исчерпывающий ответ, но у нас строжайший учет, в архиве образцовый порядок.

– Семеняка девушка из Бодольска, шестнадцать лет назад у вас была интимная связь, – жестко прервала я главврача, – насколько мне известно, намечалась свадьба.

Юрий Игоревич заморгал, а мне показалось, что он вовсе не так уж мил и приветлив, как хочет выглядеть, главврач, похоже, первостатейный притворщик, разве можно забыть девушку, к которой испытывал сильные чувства?

– Олеся! – вдруг обрадовался Юра. – Очень симпатичная, но немного взбалмошная девочка. Точно! Стройная блондинка с голубыми глазами, у нас с ней было внешнее сходство. Можете не верить, но в юности я походил на Сергея Есенина; увы, мне не достался его поэтический дар. Олеся! Ничего о ней со времени нашей последней глупой ссоры я не слышал. Это она вам сказала о предполагаемой свадьбе?

Я предпочла отделаться маловразумительным мычанием.

Юрий засмеялся.

– Я типичный представитель мужского пола, боюсь выяснения отношений, тяжело переношу истерики. Олеся была привлекательной, и первое время мы чудесно ладили. Но потом она попыталась верховодить, стала раздавать указания и в конце концов агрессивно выдвинула ультиматум: идем подавать заявление в загс, – ну, я и убежал без оглядки.

– Струсили, – подытожила я.

Юрий Игоревич не смутился.

– Конечно! Любая жертва при виде крокодила с острыми зубами испытает желание побыстрее удрать.

– Странно сравнивать любимую женщину с аллигатором, – нахмурилась я.

Гвоздев не потерял хорошего настроения.