Золотое притяжение

Гуров засек время и терпеливо смотрел на экран монитора, где не происходило абсолютно ничего. В поздний вечерний час никто не прогуливался по двору среди промозглой осенней сырости, и редкие прохожие, время от времени мелькавшие на экране, спешили войти в подъезды, чтобы поскорее добраться до своих теплых квартир.

В томительном ожидании протекли полчаса.

Цифры на экране показывали без четверти десять, когда дверь подъезда открылась и в кадре снова появился знакомый силуэт.

Гуров впился взглядом в экран, надеясь увидеть кого-то, кто пойдет навстречу Рябову, или подъехавшую к подъезду машину. Но ничего такого не произошло. Постепенно удаляясь, Рябов вскоре вышел из зоны охвата камеры, так ни с кем и не повстречавшись и не сев ни в какую машину.

— Вот это номер! — не в силах сдержать эмоций, воскликнул он. — Рябов, что же, пешком на кладбище отправился?

Но поразмыслив, Лев нашел объяснение этой странности.

Он уже давно понял, что в данном случае имеет дело с профессионалами высочайшего класса, которые не делают ошибок. А «подставиться» под объектив видеокамеры — это оплошность, непростительная даже для желторотого новичка. Так с какой же стати он ждал, что на таком пустяке «проколются» опытные профессионалы? Наивно и странно ожидать таких «подарков» в подобной ситуации. И в этом — еще одно указание на то, что все происшедшее — хорошо и загодя продуманное убийство, а вовсе не спонтанный суицид. Сколько их уже, этих указаний! А Орлов все продолжает твердить как попугай про самоубийство. И, по большому счету, возразить ему пока нечего. Нужны факты. Прямые улики.

Уже зная, что на сей раз, выйдя из подъезда, Рябов больше в него не вернется, Гуров снова перешел на ускоренный режим.

Следующую «остановку» он сделал на девяти утра вчерашнего дня, когда Орлов, предупрежденный им о необходимости обыска, уже мог начать процесс «согласования».

Тайный «диверсант» мог проникнуть в квартиру Рябова в любое время, начиная от того момента, когда «им» стало известно о предстоящем обыске, и до сегодняшнего утра, когда этот обыск начался по факту.

Но результатом его героических усилий стало лишь разочарование. Среди граждан, изредка входивших в подъезд, не было ни монтеров, ни водопроводчиков, ни кого-то еще, кто своим внешним видом выделялся бы на фоне респектабельных обитателей элитной многоэтажки. Большинство из них приезжали на автомобилях ничуть не хуже и не дешевле того, на котором ездил Рябов, и в их солидной внешности не было ничего, что указывало бы на «вора», задумавшего тайно проникнуть в чужую квартиру.

Приходилось признать, что тайные закулисные игроки и в этот раз сработали как профессионалы. Очередная «ниточка», на которую надеялся полковник, оборвалась. Но после сегодняшнего обыска у него исчезли последние сомнения, и теперь он был твердо уверен, что убийство Дмитрия Рябова — заказное.

«А если заказ, должен быть и мотив, — думал полковник. — Сработано профессионально, дело провернули так, что не придерешься. Ни одной зацепки. Значит, заказчик — человек солидный, способный оплатить такие дорогостоящие услуги. Да и имеющий нужные каналы, через которые можно найти такого рода «специалистов». На «бытовуху» не похоже. Скорее всего, мотив связан с профессиональной деятельностью. Или имеет место некий симбиоз. Например, он лежит в плоскости личных отношений, а человек, имеющий этот мотив, — человек «важный». Такой, который может нанять специалистов высокой квалификации».

Но каким бы ни был мотив, пока на него ничто не указывало. Вся информация, которую Гуров имел по этому делу, говорила лишь о том, что умереть Рябову «помогли». Но кто и по какой причине — это еще предстояло выяснить.

И поскольку ни за одну ниточку, выводящую на заказчика, зацепиться пока не удалось, единственный метод выяснения, доступный на данный момент, был «метод тыка». Не имея ни одной реальной зацепки, не видя ни малейшей возможности выстроить логическую версию, Гуров понимал, что пока «тычется» наугад, как слепой котенок. И временами это не на шутку раздражало матерого аса сыскного дела.

Работа без четкого плана по всем направлениям сразу больше изматывала, чем приносила результаты. Для того чтобы добыть крупицу полезной информации, приходилось просеивать тонны «шлака». А лишь только на горизонте начинало появляться что-то определенное, как очередная тропка, которая казалась дорогой к свету, заводила в тупик.

Но другого способа докопаться до истины в этом сложном и неоднозначном расследовании не было, и, не зацикливаясь на очередной неудаче, Лев вновь принялся за дело.

Открыв второй файл, скачанный для него Борисом, он начал просмотр видеозаписи того дня, когда произошло самоубийство Ольги Рябовой. Он узнал ее сразу по фотографии из дела. Девушка входила в подъезд в половине десятого, вернувшись от подруги.