Золотое руно

В полдень они добрались до устья Пенея, реки, которую Ясон знал только у истоков, это благороднейшая река в Греции и орошает своим обильными притоками всю плодородную Фессалию. Они собрались сойти на берег, поскольку Идмон, Ифит, Орфей, Мопс и другие настроились посетить святилище Аполлона в Темпе, чтобы принять участие в священном Празднике Мышей, когда ветер внезапно переменился и задул от берега. Тогда Аргус и Тифий стали убеждать Ясона, что надо воспользоваться этим ветром - даром его предка Эола и двигаться на восток к фракийским мысам. Ясон согласился. Позади них далеко на суше выставил на показ широкую и бледную поверхность голых скал огромный Олимп, покрытый, как обычно, снежной шапкой и пересеченный по крутым склонам темными лесистыми ущельями.

- Я знаю, как боги и богини проводят там время, - торжественно сказал Идас.

- И как они его там проводят? - спросил Корон Гиртонский, простодушный лапиф.

- Играют в снежки! - вскричал Идас, гулко хохоча над своей шуткой. Товарищи его нахмурились, осуждая его легкомыслие. Величие Олимпа, возвышающегося в десяти милях, наполнило их души благоговением.

Они пообедали козьим сыром и ячменными лепешками, смоченными в вине, и стали коротать время, загадывая друг другу загадки. Адмет задал такую: "Я не жил, пока не умер во имя сестры слуги моего хозяина, теперь же я благочестиво отправился с моим хозяином на поиски моего прославленного предка". Загадку разгадала Аталанта. Ответ был: шапка Адмета, которую сшили из шкурок ягнят овец, пожертвованных им Артемиде. Ибо Артемида - сестра Аполлона, бывшего слуги Адмета, а теперь шапка пустилась вместе с Адметом на поиски Золотого Руна.

Мелеагр задал другую загадку: "Я никогда не остаюсь надолго среди своего народа. Силы у меня немерено. Я валю мужей, словно гнилые деревья. Детство я провел среди чужестранцев. Я никогда не промахивался, стреляя из лука. Я в одиночку разгуливаю среди врагов, мне никто не перечит, ибо все меня боятся".

- Геркулес! - вскричали все в один голос.

- Нет, - сказал Мелеагр, - подумайте еще раз.

Когда они наконец сдались, он им сказал:

- Это Аталанта. Ибо она не знает силы своей красоты, которая валит мужей, словно гнилые деревья. Она провела детство среди жриц Артемиды на горе Аракинф, так и Геркулес жил среди чужаков в кадмейских Фивах, как и он, она редко появляется среди своих. Кто видел когда-либо, как ее лук дает промах? А теперь она дерзнула явиться в наше мужское общество, а ведь мужчины - прирожденные враги женщин, и никто ей не препятствует.

Стемнело, а корабль все еще плыл, продвигаясь вперед бесшумно, словно греза, и когда Тифий устал править, за руль взялся Анкей Маленький. Он следил, чтобы Полярная Звезда была над его левым плечом милю за милей, пока Тифий спал, уснули и все остальные аргонавты, кроме Орфея. Тогда Орфей спел песню для одного Анкея Маленького, столь пронизывающе-сладостную, что Анкей не смог сдержать слез. И долго потом, по ночам, во время молчаливой вахты, когда ярко светили звезды, эти слова и мелодия звучали у него в голове:

Она о любви твердит в полусне

В объятиях темноты,

И шепчет, не размыкая век,

Земля шевелится во сне,

Готовя травы и цветы,

Хотя еще падает снег, -

Пусть падает зимний снег.

Анкей знал имя женщины, о которой это пелось, Эвридика, прекрасная жена Орфея, которая случайно наступила на змею и была ею ужалена. Тщетно пытался он спасти ее, извлекая нежные мелодии их своей гиперболической лиры, и, он, исполненный страданий, отряхнул пыль Греции со своих сандалий и направился в Египет. Но, вернувшись столь же внезапно, сколь и ушел, он жил с тех пор в добровольном изгнании среди диких киклопов, став их законодателем, судьей и любимым другом.

Орфей еще некоторое время наигрывая эту мелодию после того, как перестал петь. Анкей, взглянув налево за борт, чтобы убедиться, что верно держит курс, увидел, как ему показалось, темные головы людей, плывущих рядом с кораблем. Посмотрев направо, он увидел еще несколько. Он испугался и прошептал:

- Эй, Орфей, нас преследуют духи!

Но Орфей велел ему не бояться: то были тюлени, привлеченные его музыкой.

Вскоре Анкей услышал, что Орфей глубоко вздыхает, и спросил его:

- Почему ты вздыхаешь, Орфей?

Орфей ответил:

- От усталости.

- Тогда поспи, - сказал Анкей, - а я и один отстою вахту. Поспи и отдохни как следует.

Орфей поблагодарил его, но сказал:

- Нет, дорогой лелегиец, мою усталость не исцелить сном, только вечный покой исцелит ее.

Анкей спросил:

- Поскольку хороший отдых означает сон, а вечный покой - смерть, так ты что, желаешь смерти, Орфей?

Орфей ответил: