Золотое руно

— Ну, что дальше? Я ему сказал, что он нечестный человек, и ушел, а в следующую получку прихожу — получать нечего. Что такое? Оказывается, у меня высчитали премию назад.

Валентин рассказывал неторопливо, и было странно видеть, как он задумчиво улыбается, рассказывая свою эпопею спокойно, будто это было давно.

— …Так не за это ли мы с братом никудышными стали? — с выжидающей улыбкой спросил Валентин.

— Нет, не за это, — с трудом разжал челюсти Дмитриев.

— А за что? — спросил Павел.

— За то, что много о себе думаете: вас обругали, вас обсчитали, вам не улыбаются! А главное — за то, что все, что здесь, в совхозе, есть плохого, вы оставляете другим!

— С собой брать, что ли? — пошутил было Валентин, но сник под взглядом Дмитриева.

— Плохи шутки, когда работать здесь действительно трудно, когда люди волками на сторону смотрят — куда бы сбежать.

— Что же делать? — спросил Павел.

— Прежде всего — не бежать, а там посмотрим…

— Посмотрим! И так видно, что ждать хорошего нечего, Николай Иванович, — покачал головой Павел.

Дмитриев подавил тяжелый вздох, выложил сокровенное:

— Есть что ждать. Есть! Большинство партбюро — из тех, кого Бобрикову так и не удалось запугать. Есть среди рабочих крепкие люди, тебе, Павел, под стать. Не могу же я один. Что я один?

— Да, один в поле не воин, — согласился Павел.

— Мы давайте так договоримся: если и теперь, за ближайшие недели, не добьемся изменений — ну хоть каких-то — в производственном климате, тогда я вместе с вами скажу: работать нормально тут нельзя. Тогда уезжайте, но пока не торопитесь! Поймите: жалко же вас терять, ведь работать-то вы умеете, да еще как, уж я-то понимаю в этом: сам тракторист…

— Разве? — удивился Валентин.

Дмитриев не ответил. Он поднялся, постоял у стола, потрогал стопку грамот и направился к дверям. У самого порога повернулся и устало сказал:

— Павел, вручение партбилета через два дня в райкоме, — подумал и добавил — И вообще… я рассчитываю на вас, братья.

11

«Так ли я им все сказал? Нет, вроде не все так, как хотелось…» — размышлял Дмитриев, как только вышел от Костиных. У него вошло в привычку оглядываться на свои слова, не потому, чтобы их поймать и вернуть, — нет, но исключительно для анализа, годного на будущее. Он забывал о неловкостях своего поведения, но тем сильней мучился от неудачно вырвавшегося слова и был потаенно горд каждым своим дельным выступлением.

А Бугры между тем уже терялись во мраке. У магазина рокотали мужички — те, что позабулдыжней; у невзрачной клубной клетухи посвистывали недоростки, светя краденными у батек сигаретами. Потархивал у скотного дежурный трактор, стоявший, должно быть, под транспортером, — вот, пожалуй, и все звуки. Света не было нигде. Дмитриев знал, чьи это выходки. Нет, это не мальчишки побили лампочки. Это директор совхоза отказался от услуг районной электросети — зачем ненужные отчисления! — и решил обслуживание внешней осветительной сети проводить силами своих электриков, но электрики будто вняли его экономическим выкладкам — не полезли на столбы менять перегоревшие лампочки. А директору что? Меньше нагорит — меньше платить. Что касается Бугров, то в этом углу и вовсе все заглохло. Кротина даже перед большими праздниками не загнать на столб, с собаками не загнать, так откуда же будет на улице свет? А за озером во весь размах светило село отстающего в районе совхоза. Частый пунктир лампочек золотым роем напоминал Дмитриеву, что то село не сегодня-завтра выйдет в люди, справившись с трудностями. По слухам, там дело было в плохой земле, но мелиорация вернула соседям сотни гектаров великолепной торфянистой земли, и теперь дела там должны пойти. Живут соседи, не пряча своих трудностей, борясь с ними в меру сил, не прячутся по вечерам в темные норы, не месят грязь в кромешной тьме. У них есть надежда, они живут ею, и неизвестно, не в тот ли совхоз поплывет от Державы знамя передовика?

Дмитриев вышел за Бугры, держась сухого места — середины дороги, — выровнял шаг и, по-солдатски, наотмашь выбрасывая руки, заспешил к дому. Перебрав в памяти события минувшего дня, он пришел к выводу, что все идет хотя и не лучшим образом, но главное — сдвинулось с места. Развязки в районе он ждал более-менее спокойно.