«Золотое» столетие династии Романовых. Между империей и семьей

Екатерина Михайловна Юрьевская (Долгорукая) так и осталась морганатической супругой государя, императрицей ей стать не пришлось. Для ее коронации необходимо было разработать и узаконить специальный ритуал, так как он существовал только для первых супруг императоров, которые венчались на царство вместе мужем. Решение этого затруднительного вопроса возложили на князя Ивана Голицына, но тот предпочитал не торопиться, осознавая всю щепетильность ситуации, возможное негативное отношение к ней семьи Романовых и императорского двора. Некоторые современники позже в своих мемуарах намекали на то, что Александр II хотел добиться коронации Екатерины Михайловны исключительно из принципиальных соображений. Сразу же после этого он якобы планировал отказаться от престола в пользу наследника-цесаревича, уехать со своей второй семьей куда-нибудь во Францию и провести там остаток жизни частным человеком, в тишине и покое. Однако последующие события не позволили ни современникам, ни потомкам узнать, насколько серьезными были эти предположения и было ли возможным для императора такое завершение судьбы.

Относительно либеральная, особенно по сравнению с предыдущим царствованием, политика Александра II не встретила единодушного одобрения в обществе. Его эпоxa – это время разгула политического терроризма, ставшего главным средством борьбы народнических революционных кружков с самодержавием и существующим государственным строем. Народники, исповедовавшие идею «крестьянского социализма», были недовольны результатами крестьянской реформы, проведенной в 1860-е гг., и перешли к тактике террора. Основным его объектом стал царь-освободитель.

Первое покушение на Александра II было совершено 4 апреля 1866 г. Когда царь возвращался со своей обычной прогулки в Летнем саду, в него стрелял 25-летний революционер-одиночка Д. В. Каракозов. Покушение закончилось неудачей. Каракозова схватили и казнили. Царя спас проходивший мимо шляпных дел мастер Осип Иванович Комиссаров, успевший оттолкнуть Каракозова в момент выстрела. Позже Комиссарова удостоили дворянства.

Александр II был не столько испуган, сколько потрясен самим фактом покушения на него в тот момент, когда он находился на самой вершине славы государя-реформатора. И покушался на него не какой-нибудь поляк-республиканец, а русский человек, который, как внушали Александру с детства, должен был свято верить в нерушимость самодержавной власти и ее носителя – «помазанника Божия». Вероятно, поэтому через десять дней император согласился на предложение Святейшего синода отмечать этот день ежегодно крестным ходом по центральным площадям Петербурга с колокольным звоном. И напрасно московский митрополит Филарет (Дроздов), видный богослов и весьма уважаемый человек, удивлялся, зачем ежегодно напоминать народу о том, что ныне любой человек может покушаться на особу государя – то, что еще недавно считалось немыслимым.

Пережитое покушение, проблемы в личной жизни и постоянные раздумья и колебания, связанные с необходимостью продолжения реформ в новых общественно-политических условиях, сказались на здоровье и душевном состоянии императора. Он часто бывал задумчив и апатичен, придворные врачи подозревали у него нервное истощение и настойчиво советовали отдых и лечение. Состояние сомнений и тревожности, беспокойство за безопасность семьи постепенно приводило Александра к выводам о необходимости возврата к охранительным принципам во внутренней политике. Его окружение также изменилось. Либеральных сановников и министров вытеснили консерваторы. Но реформы все же продолжались.

Не отказался Александр II и от своей давней привычки гулять в одиночестве без охраны в Летнем саду и ходить по центру Петербурга без конвоя. Он все еще полагал, что покушение Каракозова – досадное недоразумение, и никто из жителей России не может посягнуть на освященную Богом личность царя-самодержца.

Только лишь еще одно чрезвычайное событие заставило Александра II отнестись к проблеме терроризма более серьезно. В 1867 г. император посетил Всемирную парижскую выставку, в которой впервые широкое участие принимала и Россия. Когда после открытия русского павильона он возвращался в гостиницу, из стоявшей на тротуаре толпы раздались оскорбительные выкрики в его адрес. К карете внезапно подбежал молодой человек, поляк по фамилии Березовский, и, вскочив на подножку царского экипажа, выстрелил в Александра. Березовский оказался недостаточно ловок и промахнулся, но после этого случая император стал более осторожен и предпринял некоторые меры по обеспечению собственной безопасности.