«Золотое ухо» военной разведки

Поскольку как такового фронта не существовало и объекты разведки могли быть где угодно, развернули радиопеленгаторные центры в Кабуле, Канагаре, Шинданте, позже – в Гардезе.

Взаимодействовали с батальоном и пеленгаторные центры ташкентской бригады в Курган-Тюбе и Кушке.

Другая рота работала в УКВ диапазоне. Ее посты находились непосредственно на месте расположения части. Однако несколько БТРов постоянно выезжали в места боевых действий, принимали самое непосредственное участие в операциях советских войск.

Располагались роты в палатках, кровати в два этажа. Здесь же находилось оружие, которое можно было использовать при отражении нападения противника.

А нападения такие были. Хотя часть не боевая, обстреливали и батальон. В основном доставалось артиллеристам и мотострелкам, которые квартировали по соседству, но порою подъехавшие на автомобилях моджахеды поливали из пулеметов и палатки радиобатальона. Приходилось, особенно в ночное время, выдвигать в окопы дежурную смену солдат в полной экипировке – в бронежилетах, в касках, с автоматами.

И тем не менее это лишь эпизоды войны. Неприятные, опасные… Однако главным для батальона была радиоразведка. И вот в этом состояла основная трудность. Помните маршала Жукова и его росчерк пера? Поистине исторический росчерк. И потом более 20 лет радиоразведка не работала по Афганистану. То есть начинать надо было по сути с нуля. Только вот знать бы, где этот ноль!

«Сложной оказалась проблема, – вспоминал в беседе со мной начальник 6-го управления генерал Шмырев, – с чего начать радиоразведку, что искать? Как отделить радиосвязь афганских бандформирований от военной афганской радиосвязи, какими разведывательными признаками следует руководствоваться? Строили различные гипотезы, исходя из технических и оперативных соображений. Но КВ радиосвязь бандформирований в руки не давалась. Почти год блуждали в потемках, не имея конкретных результатов.

Не удалось выйти с ходу и на УКВ радиосвязь, хотя для этого вроде были все условия. Большую помощь оказала переброска в Афганистан дешифровальной лаборатории из Ташкента, начальником которой был подполковник Леонов. В лаборатории сохранились кадры, знающие Афганистан как объект радиоразведки с давних времен. Особенно я бы отметил подполковника Салмона Джамолова. Уже немолодой, таджик по национальности, для которого афганский язык дари практически родной, Салмон Джамолович владел также вторым языком Афганистана – пушту, был мастером криптографической службы. Скромный, культурный человек, вызывал у меня неизменное уважение и симпатию.

Под стать ему был и другой специалист подобного профиля – В. Ярко. Он обладал завидной работоспособностью… Как и Джамолов, Ярко много и с пользой поработал в различных передовых точках.

Вот так, благодаря своему упорству и поиску, помощи дешифровальной лаборатории, мы к 1981 году вышли на след радиосвязи бандформирований, а ухватившись за одну радиосеть, стали, как клубок, разматывать всю систему. Началась осмысленная и целенаправленная работа по разведке в КВ диапазоне».

Вот как вспоминает эту работу в одной из региональных газет Валерий Сафонов, оператор, служивший в батальоне в 1980–1982 годах.

«Радиоразведка – это поиск в эфире работающих радиостанций противника, определение пеленгаций района их нахождения, перехват передаваемого ими материала, его перевод и обработка. Кажется, просто, но в огромном эфире надо найти нужную станцию, оценить ее информативность, а уж потом следить за ней и не потерять. А слышно было многих. За счет переотражения радиоволн от горных пиков мы слышали и китайских военных, и иранских таксистов, и многих других. Каждое утро в разведотдел штаба армии отправлялось донесение с полученными за сутки данными о конкретных пунктах или районах дислокации бандформирований, их численности и вооружении, адреса подпольных исламских комитетов, данные о местах перехода бандами пакистанской или иранской границы, нахождение лагерей подготовки душманов в Пакистане.

Поиск и перехват велся круглосуточно. Попробуйте представить работу радиста летом, когда температура в аппаратной кабине, прикрытой маскировочной сетью, постоянно была 40–50 градусов и выше. Вентиляторов было мало, да и они быстро выходили из строя. «Солдат должен стойко переносить тяготы и лишения военной службы», – говорилось в присяге. Вот мы и переносили. А уж чая за два года в Афганистане было выпито столько, что я до сих пор его пью очень редко».