Золотоглазые

— Да уж. Чертово телевидение, — сказал Солли де Копф с усталой злобой. — А что могли мы с ним поделать? Провалиться ему, не так уж оно хорошо. Но разве мы пытались отвоевать публику обратно? — продолжал Джордж.

— Конечно пытались. Что ты скажешь насчет широких экранов и зрелищности новых фильмов?

— Все это примитивные трюки, да балаганная развлекаловка, Солли. Мы работали для зеленых юнцов и недоумков — все, что осталось от нашей публики, если не считать нескольких больших картин. Мы позволили основной массе публики уйти от нас и даже не попытались удержать ее.

— Ну, что теперь? Ты, Джордж, как всегда преувеличиваешь, но в чем-то ты прав.

— А вот что, Солли. В мире все еще полно публики среднего возраста, даже больше чем ранее, а обслуживать их некому. Все словно помешались, пытаясь ободрать ребятишек как липок: грамзаписи, поп-музыканты, эстрада, экспресс-бары, ночные джаз-клубы, журнальчики всех сортов, мы, и сюда же я включаю курортные аттракционы, даже телевизионщики работают, в основном, на подростков. А в стороне осталась вся публика постарше, для которой никто ничего не делает, та самая публика, принесшая нам миллионы, вздыхая и плача над "Розой из Трале", "Лилией из Килларии", "Улыбчивым", "Длинными папочкиными ночами", "Идя во ржи" и т д. Вот что им нужно, Солли, слезы, комок в горле, нежная рука, перебирающая струны души. Дай им то, что они хотят, и они будут счастливы. Они снова побегут в кино, чтобы поплакать там над слезливым сюжетом. А эта девчонка как раз подойдет для этого.

— Переделки, да? — многозначительно спросил Солли.

— Нет, — ответил Джордж, — не просто переделки. Перед нами та же возрастная группа, с теми же эмоциями, но поколение уже другое, а значит другими будут и мишени — отчасти. Нам надо вычислить, что это за мишени, иначе опять пойдет все та же завлекаловка.

— Ага, — снова сказал Солли де Копф нерешительно. — А ты что думаешь, Ал?

— В этом что-то есть, шеф, — согласился Ал. Он бросил пронзительный взгляд в сторону Джорджа. — Ты говоришь, что секс надо заменить романтикой. А что это пойдет.

— Конечно, это пойдет… Если женщина плачет на свадьбе, то она все еще деревенщина. Как я сказал уже, если мы будем слизывать все с 20-х годов, мы далеко не уйдем с современной мелодрамой, но, черт возьми, я уверен, что, если правильно к ней подступиться, нам поможет ностальгия ко всему кельтскому.

— Хм… Вряд ли тебе удастся свести с ума полмира с именем "Маргарет Мак-Рафферти", а? — заметил Солли.

— Так, шеф, — подумав, сказал Ал, — а если "Конни О'Мара", — предложил он.

— Нет, — решительно ответил Джордж, — этого и надо избегать. Все эти современные имена, вроде Пегги О'Нил. Грейси Филдз, Нитти О’Ши — они уже приелись. Вокруг нашего должен сиять романтический ореол, что-то от феи. Но не беспокойтесь, я уже выбрал одно.

— И…? — поинтересовался Ал.

— Дейдре Шилсин, — провозгласил Джордж.

— А ну-ка еще, — попросил мистер де Копф.

Джордж написал его огромными буквами и пустил листок по кругу. Солли де Копф долго изучал его.

— Но ты произносил его еще как-то по-другому? — спросил он.

— Ирландцы произносят это как "Шил-шон", — пояснил Джордж.

— Класс, — согласился Ал. — Но далеко ты с ним не уедешь. Безнадега. Ты знаешь, что они выделывают с "Дианой" или "Марией", чтобы было попроще. В один миг ее переделают в Диндре-Нилсин.

Однако Солли де Копф продолжал разглядывать имя.

— Мне нравится. — сказал он. — хорошо смотрится.

— Но, шеф…

— Я знаю, Ал. Успокойся. Если клиентам нравится звать Диану "Дин-энн", а эту "Диндре" — черт с ними! Они за это платят. Но оно в самом деле хорошо смотрится.

— Ну хозяин здесь вы, шеф. Но дело не в одном имени, — ответил Ал.

— Она не против ехать в Маринштайн, — сказал Джордж.

— Ага. Они все не прочь, — заметил мистер де Копф.

— И она готова заплатить за обучение, — добавил Джордж.

— Это лучше, — согласился Солли.

— Но расходы на жилье и все такое ей не по карману.

— Жаль, — сказал Солли де Копф.

— Но "ПОТ" вызывается снабдить ее необходимой суммой в виде капиталовложения, — объявил Джордж.

Брови Солли де Копфа опустились и сошлись на переносице.

— Черт их возьми, что им-то до нее? — возмутился он.

— Ну, они ее открыли на одной из своих телепередач, — пояснил Джордж.

Но Солли продолжал хмуриться.

— Чего доброго, они начнут присваивать себе наших звезд еще до того, как они стали звездами, — прорычал он. — Будь они прокляты! Ал, проследи, чтобы эта девчонка подписала контракт с правом замены, действительный только по предъявлении документа из Маринштайна, и если он удовлетворит нас. Не подведи. Мы оплачиваем все ее расходы — проследи, чтобы отель был хороший, не из тех вшивых, что вечно себе выбирают телевизионщики. Устрой так, чтобы она имела успех, а мальчишкам из прессы скажи, чтобы начинали работать по рекламе. И не забудь запросить Маринштайн о 10-процентной скидке, понял?

— Конечно, шеф. Мигом, — уже в дверях крикнул Ал.

Солли де Копф обернулся к Джорджу.

— Ну, вот и сделали твою звезду, — сказал он. — А историю ей придумали?