Золотой ангел

– Дмитрий Михайлович, не успели мы избавиться от казаков, как новая опасность подстерегает нас, – сказал Кислицин. – На наш дозор неожиданно вышел разведывательный отряд бурятов. Они вступили с нами в бой. Их было человек десять. Троих мы убили, двоих взяли в плен, а остальные скрылись.

Совет Шести собрался для экстренного совещания.

– Что им нужно от нас и почему они так воинственно настроены? – спросил Алабин.

– Знамо дело, нашей смерти ищут, они любят охотиться за беглыми людьми, – промолвил атаман Лукин. – Им за это награду дает правительство. Деньги или ружья. Я человек сибирский давно уже наслышан о подвигах туземцев. Да и не любят, чтобы белые люди в их землях хозяйничали. Вероломны буряты весьма и коварны. Прадед мне в детстве рассказывал, как сей народец уничтожил Падунский острожек на реке Ангаре. Они казаков выманили из крепости обещанием ясака, напоили и всех вырезали, а затем сожгли и сам острог. Вот как…

Алабин сказал:

– Возможно, ты и прав, Михайло, но хорошо бы их самих спросить об этом. А эти дьявольские аборигены ни черта не понимают русский язык. Я же не владею бурятским, хотя знаю и французский, и английский, и испанский, и греческий и даже латинский и старославянский. Так что для понимания варварской речи придется пригласить нашего боевого друга Эная. Пусть переведет слова своих соотечественников.

– Конечно, надобно бы пригласить, – поддержали поручика остальные члены Совета.

Послали за Энаем. Бурят вскоре пришел.

– Что угодно, однако, старшие братья? – спросил он у членов Совета.

Алабин за всех ответил:

– Вот твои соплеменники, Энай. Они напали на наш дозорный отряд и хотели его перебить, но наши братья сумели дать им достойный отпор. А вот двоих Сергей Сергеевич и его удальцы захватили в плен. Расспроси их, отчего они преследуют наши грешные души и отчего так воинственно настроены к нам. И объясни своим в доступной форме, что мы не намерены чинить им зло и покушаться на их жен, земли и собственность. Пусть не преследуют нас, мы держим путь дальше на Восток.

Энай кивнул и что-то спросил на своем языке у пленного, что постарше, но тот ничего не ответил. Бурят сжал челюсти в приступе злобы и недовольства, затравлено оглянулся и начал «играть желваками».

– Молчишь, мерзавец, – грозно посмотрел на пленного Дмитрий. – Энай, скажи ему. Если он не заговорит честно и искренне, то его и дружка младого привяжут за правую ногу к одной согнутой молодой сосне, а за левую – к другой и отпустят в небеса. Разорвет их просто напополам. Страшнее смерти не придумаешь. А если передумает, расскажет все честь по чести, то мы его и вместе с товарищем отпустим, слово офицера.

Энай перевел. Абориген неохотно кивнул головой: дескать, согласен говорить.

– Энай, братец любезный, повтори ему вопрос. Зачем они преследуют нас?

Пленник впервые нарушил молчание и быстро заговорил. Энай его внимательно слушал, и вскоре толмач в точности повторил слова соплеменника, но уже на русском.

– Он говорит, однако, большие русские офицеры в золотых погонах и орденах обещали их вождям награду за каждого убитого или живого беглого. За мертвого – пять рублей. И десять – за доставленного живьем.

– Вот оно что? Твои соплеменники за счет наших жизней захотели обогатиться? – воскликнул Алабин.

– Я же говорил, ваше благородие, что на уме у этого дикого народа только убийства нашего брата да вероломство, – торжествующе произнес Лукин.

– Дорого им достанутся наши души. Каждый из нас человек десять на тот свет унесет, – зло сказал Окунев.

– Это точно! – согласился Кислицин.

– Захлебнуться своей кровью, – воинственно произнес Юзевский.

– Энай, выведай у своих соплеменников… – попросил бурята-переводчика Алабин. – Сколько всего человек у них в отряде?

Толмач перевел вопрос командира старшему буряту. Тот понял, закивал головой и растопырил десять пальцев. Потом сжал в кулаки, затем снова растопырил. Потом еще и еще… И так двадцать пять раз. Затем загнул три пальца, провел рукой по горлу: мол, трое убиты. Показал на себя и молодого бурята и загнул еще два пальца.

– Значит двести сорок пять человек осталось? А с вами, выходит, двести сорок семь?

Пленный согласно закивал.

– Да, у них трехкратное преимущество перед нами, – удрученно сказал Кислицин.

– Ерунда, господа, я один перебью дюжину, даже две дюжины этих карликов! – хвастливо заявил Окунев. – Пусть только посмеют сунуться к нам!

Алабин снова обратился к штатному толмачу.

– Эй, голубчик, будь так любезен, переведи-ка ему… Пусть они идут к своим вождям и передадут следующие… Если они со своими воинами и в дальнейшем будут нас преследовать, то мы с ними расправимся. Жестоко расправимся, никого не пожалеем. А если отстанут от нас, мы их, уверяю, не тронем и уйдем далеко за ваши владения. Понятно?..

Энай перевел. Старший бурят согласно закивал головой. Тогда пленных развязали и отпустили. Те, ни секунды не мешкая, быстро скрылись в лесу.

Алабин скомандовал: