Золотой билет, или Чарли и шоколадная фабрика

Дело в том, что завод, на котором работал отец маленького Чарли, внезапно обанкротился и был закрыт. Мистер Бакет, как мог, старался найти другую работу, но ему не везло. Поэтому единственное, чем ему удавалось подработать несколько пени, это расчисткой снега на улицах. Но этого явно не хватало даже на еду для такой большой семьи, и положение становилось просто отчаянным. Теперь на завтрак каждому полагался только кусок хлеба, а на обед по половинке вареной картофелины.

Медленно, но верно они все теряли силы от голода. И каждый день, как бы в насмешку, маленькому Чарли, когда он, пробираясь через снежные заносы, торопился в школу, приходилось проходить мимо огромной шоколадной фабрики Вилли Вонки. И каждый день, оказываясь около нее, он задирал свой маленький курносый нос и жадно вдыхал дразнящий, восхитительный аромат жидкого шоколада. Иногда он на несколько минут буквально застывал у железных ворот, беспрерывно втягивая воздух носом, будто пытаясь съесть этот запах.

— Нашему мальчику, — заметил как-то утром дедушка Джо, высовывая голову из-под одеяла, — нашему мальчику надо больше есть. Мы-то как-нибудь обойдемся, мы-то уж слишком старые, чтобы бояться за себя. Но ведь он растет, ему нельзя без еды. Он и так уже выглядит, как скелет!

— Что же мы можем сделать? — горестно пробормотала бабушка Джозефина. — Чарлик отказывается брать что-либо у нас. За завтраком мама попыталась было подложить свой кусок хлеба ему на тарелку, но он категорически отказался его взять.

— Он замечательный парнишка, — сказал дедушка Георг, — и, поверьте мне, заслуживает лучшей доли.

А холодная отвратительная погода, казалось, и не собиралась отступать. Чарли с каждым днем все больше и больше худел. Лицо его стало угрожающе бледным и осунулось, кожа на щеках натянулась так туго, что под ней проступали очертания костей. Было ясно: если так будет продолжаться и дальше, то мальчик может серьезно заболеть.

Постепенно, с какой-то необъяснимой мудростью, которая часто приходит к маленьким детям, когда они оказываются в беде, Чарли начал изменять свой обычный образ жизни, чтобы сэкономить силы. По утрам он выходил из дома на десять минут раньше, чтобы не бежать, а дойти до школы медленно, не торопясь. Во время перемены он оставался в классе, пока другие дети, выбежав на улицу, весело возились и играли в снежки. Двигался он теперь медленно и осторожно, сберегая силы.

Однажды днем, возвращаясь из школы под ледяным пронизывающим ветром (и больше обычного испытывая чувство голода), он вдруг увидел, как что-то сверкнуло в сточной канаве. Чарли остановился у обочины и даже слегка наклонился, пристально вглядываясь вниз. Там, наполовину запорошенная снегом, лежала… новенькая, блестящая, превосходная монета в пятьдесят пенсов.

Чарли быстро огляделся. Может, кто-нибудь только что ее обронил? Нет, вряд ли. Ведь ее уже почти занесло снегом.

Мимо него, уткнув подбородки в воротники пальто и громко похрустывая снегом, торопливо прошло несколько человек. Никто из них не искал монетку и не обратил ни малейшего внимания на маленького мальчика, копающегося в сточной канаве.

Значит, эта блестящая монетка его? Значит, он мог смело взять ее себе?

Чарли осторожно достал ее из-под снега: мокрую, грязную, но самую что ни на есть настоящую!

Целых пятьдесят пенсов!

Он изо всех сил сжал монету окоченевшими от холода пальцами, глядя на нее, как завороженный. В тот момент она вызывала у него только одну мысль — ЕДА!

Сам еще не зная зачем, Чарли повернулся и пошел к ближайшей лавочке, находившейся всего в десяти шагах отсюда, где продавалась всякая всячина: газеты, шнурки, сигареты, сладости…

— Что же с ней делать? — прошептал он про себя. — Вот, придумал, надо купить одну большую-пребольшую плитку шоколада и по кусочку съесть ее всю целиком — чуть-чуть сейчас, чуть-чуть потом — а оставшиеся деньги отнести домой и отдать маме.

Глава 11 ЧУДО

Чарли влетел в лавочку и выложил еще влажную пятидесятипенсовую монету на прилавок.

— Дайте мне, пожалуйста, одну шоколадку «ФЭДЖ», — попросил он, вспомнив, как сильно она ему понравилась в день рождения.

Хозяин лавочки выглядел словно хорошо откормленный боров: толстые сытые губы, трясущийся многослойный подбородок, жирная шея, выступавшая над воротничком рубашки, как спасательный круг. Он, не поворачиваясь, достал откуда-то позади себя плитку шоколада и протянул ее Чарли.

Тот схватил ее, мгновенно рванул обертку и откусил огромный кусок. Затем еще и еще один… и… о, какое же это счастье, положить себе в рот что-то по-настоящему сладкое! Какое же это блаженство — ощутить эту сладость у себя на языке!

Толстяк понимающе улыбнулся, выкладывая сдачу на прилавок:

— Похоже, эта шоколадка тебе очень кстати, сынок.

В ответ Чарли смог только кивнуть, так как рот его был забит шоколадом.

— Ты все-таки полегче, сынок, полегче, не налегай так сразу, а то у тебя заболит живот.