Золотой браслет. Тигролов. Гаспар Гаучо.

Киприано с ужасом ожидал ответа. Он боялся, что Насена ответит: «В шатре вождя».

— У нее, — указала девушка на связанную Шеботу. — Ей поручено стеречь белую пленницу.

— Отлично! — воскликнул Гаспар. — А пока Шебота здесь, никто не охраняет пленницу!

— Увы! Ее стерегут! — возразила молодая индианка.

— Кто? — задал вопрос Гаспар.

— Белый невольник. Он давно живет в нашем племени. Его привезли откуда-то с юга. Он прислуживает Шеботе и сторожит в ее отсутствие белую пленницу.

— Хорошо! — обрадовался гаучо. — Везет нам! — сказал он вполголоса, обращаясь к товарищам. — Надеюсь, что этот белый не стал еще совсем индейцем. Если он раб, мы отпустим его на свободу или возьмем его с собой. Не правда ли, Насена?

— Да.

— Ты согласна помочь нам?

— Соглашайся! — попросил Киприано.

— Сестра моя, Насена! — взмолился Людвиг.

— Я боюсь, что она отомстит мне, — указала Насена на старую колдунью.

— Ее мести нечего бояться. Если хочешь, Шебота…

— Не тронет волоска на твоей голове, — перебил Гаспар, — она будет далеко. Эта достойная женщина совершит с нами длинное путешествие, если ты только согласишься освободить белую девушку из плена. Так как?

Узнав, что колдунью увезут, Насена согласилась. Их интересы совпадали, и Агуара, может, еще вернется к ней…

Насена рассказала обо всем, что происходит в селении и где спрятана пленница.

Отпуская ее в город, Гаспар сказал:

— Передай белому невольнику, который сторожит пленницу, что оба они свободны. Он больше не раб Шеботы. Такие же белые, как он, люди придут и возьмут его и отвезут его на родину, где бы она ни была. Я уверен, что этим мы подкупим его.

— Не знаю! — усомнилась Насена.

— Почему ты думаешь, что нет?

— Белый невольник не в своем уме. Кроме того, он боится Шеботы. Мы все ее боимся. Шебота, уходя, велела ему стеречь пленницу, и он ни за что не ослушается. Не знаю, позволит ли он мне переговорить с ней.

— Вот оно что! — воскликнул Гаспар. — Невольник безумный. Так скажи ему, что ты пришла по поручению Шеботы.

— Все равно не пустит.

— Но что же тогда делать? Все наши планы рушатся.

Гаспар ударил себя по лбу. Ему пришла в голову счастливая мысль.

— Знаю, что мы сделаем! — сказал он и прежде, чем Людвиг и Киприано успели спросить, исчез между могил.

Подойдя к привязанной к столбу Шеботе, он быстро снял обмотанный вокруг ее головы плащ и нащупал на ее шее что-то похожее на четки; это было сделанное из человеческих зубов ожерелье. Колдунья носила его, чтобы внушать больше страха. Гаспар подумал, что это ожерелье может сослужить им службу против самой колдуньи.

Взяв ожерелье, гаучо снова завернул старухе голову плащом и сказал Насене:

— Возьми это и покажи слабоумному невольнику. Если он не совсем лишен рассудка, он поверит, что ты пришла от имени Шеботы и пустит тебя к пленнице. Как действовать дальше, ты знаешь сама.

Насена взяла страшные бусы. Она была уверена, что этот атрибут колдуньи подействует на раба.

Не сказав ни слова, девушка повернулась и пошла плавно и быстро по тропинке.

Друзья смотрели ей вслед, пока она не исчезла в темноте. Они ни минуты не сомневались, что она исполнит обещание. Личные интересы побуждали ее действовать с ними заодно.

53. ОБМАНУТЫЙ ТЮРЕМЩИК

Глубокая ночь. Месяц спрятался. Темно и безмолвно в городе. Все спят. Огни погасли в хижинах. Улицы пустынны.

Только в хижине-пещере Шеботы тускло горит свеча из воска диких пчел с фитилем из пальмового волокна. Хижина прислонилась одной стеной к склону холма. Ее почти не видно из-за густых деревьев. Свечка дымит, красноватое пламя освещает страшные предметы: кости и черепа обезьян, чучела змей, ящериц и других пресмыкающихся, зубы аллигатора и ягуара, рыло тапира и муравьеда, много разных птиц, насекомых, пресмыкающихся и рыб.

Все эти вещи расположены напротив входа, чтобы не только входящие в хижину, но и просто проходящие мимо могли их видеть. А чтобы еще больше внушить страха суеверным дикарям, посредине всей этой коллекции Шебота поставила человеческий череп.

Красноватый свет свечи, который освещал всю эту чертовщину, светил также на прелестное личико Франчески Гальбергер.

Шебота ушла, и девушка осталась одна. Она сидела на низкой бамбуковой кровати, опустив голову на руки. Золотистые волосы струились между пальцами и падали на шкуру большого пампасского волка, постланную вместо матраса.

Свеча догорала и иногда с треском вспыхивала. Франческа была все так же печальна, как тогда, когда ее везли в плен. Она стала еще бледнее, выражение ее лица было еще безнадежнее. Она почти не спала с тех пор, как выехала вместе с отцом в степь, и до того дня, как ее привезли в хижину Шеботы. Черные мысли и теперь мучают ее и не дают ей забыться сном. А когда она засыпает, ей снится отец, лежащий на земле в предсмертной агонии. Над ним, чудится ей, как сам сатана, стоит с окровавленным копьем Вальдес.

Но не только прошлое угнетает Франческу. Она боится за себя и за оставшихся дома мать и брата. Думает она и о дорогом Киприано, которого любит так же нежно, как он ее.