Золотой браслет. Тигролов. Гаспар Гаучо.

Последние слова она произнесла с таким веселым задором, что Армстронг стал смелее.

— Мне, однако, очень любопытно увидеть эту безделушку, — сказал он, наклоняясь к ее руке. — Позвольте мне во имя старой… дружбы… — пробормотал он.

Слово «дружба» казалось ему слишком слабым в эту минуту… Окончить фразу не пришлось: он уже завладел ее рукой и без большого усилия разжал ладонь…

В брелоке лежала блестящая медная пуговица с его именем, вырезанным когда-то по его указанию для нее.

Как выразить ту массу ощущений, которые заставили сильно забиться сердце Армстронга: тут были и угрызения совести, и негодование на самого себя и радость, радость без конца.

— Как! — воскликнул он дрогнувшим голосом. — Вы хранили эту память обо мне, и так долго?..

Она, не отвечая, склонила к нему свою белокурую головку, и молчание ее было красноречивее всяких слов. Маленькая ручка ее осталась в руках Армстронга.

— Милая Нетти, — сказал он, — это более, чем я заслужил, да! Но клянусь вам, и вы должны мне поверить, что вся моя любовь принадлежит вам безраздельно. Простите ли вы мне мое ослепление… согласитесь ли вы принять мое имя и мою жизнь?

— Увы, — сказала она сквозь слезы, блестевшие на ее прекрасных глазах, — поневоле надо согласиться, так как я не могу заставить себя сказать «нет»… Помните, я предлагала вам взять обратно эту пуговицу, и вы отказались? Я ее сохранила. Вот и все!

Как раз при этих словах дверь отворилась, и комендант вошел в комнату; за ним шли миссис Сент-Ор и капитан Джим.

Франк не выпускал руки Нетти из своей.

Он быстро подвел ее к вошедшим.

— Господин полковник, сударыня, поздравьте меня! — сказал он дрожащим голосом. — Имею счастье представить вам будущую госпожу Армстронг!..

— Ну, так и есть! — вскричал Джим. — Я знал, что этим кончится.

— А я, — сказал полковник, весело смеясь, — разве я не говорил всегда, что эта милая барышня рано или поздно одержит верх!

— Оно так-то так, а все-таки, согласитесь, — возразил капитан Джим, — что без моей военной хитрости эта канитель долго бы еще тянулась!

Изумлению Армстронга, слушавшего эти речи, не было границ, и он пришел в себя и успокоился только тогда, когда убедился, что ревновать ему не придется. Бравый капитан прежде всех начал его поздравлять, пожал горячо руку и сказал:

— Я в восторге, мой милый друг, что вы вернулись. Да и пора уже, а то, сознаюсь, я пытался подставить вам ножку… Ну, да все к лучшему, и мне останется только радоваться, глядя на вас… А когда же свадьба? Если вам нужен шафер, имейте в виду, что капитан Джим всегда к вашим услугам.

Капитан, как видим, вел дело по-военному, «по барабану», впрочем, он и не ошибся. Когда через месяц полковник Сент-Ор и поручик Армстронг были вызваны в форт Лукут, гарнизон с удовольствием зачислил в свои списки прелестную молодую барышню, которая прежде значилась только в числе временно проживающих гостей.

Красавица Жюльета все еще на выданьи, и хотя она недолго носила траур по Корнелиусу, вакансия его до сих пор не замещена. Ходят какие-то зловещие слухи о финансовых операциях судьи Брэнтона, и, может быть, как раз эти слухи и сдерживают ретивых искателей богатых невест.

Дева Утра, сестра несчастного Мак Дайармида, вместе с матерью поселилась в Квебеке, где и основала госпиталь для индейцев имени своего брата. Госпиталем этим с замечательным усердием она занимается сама.

Эван Рой вернулся в Шотландию, живет в старой полуразрушенной башне, как и подобает последнему отпрыску знатного рода, прославившего себя еще во времена Брута Троянца.

Капитан Сент-Ор остался холостяком. Он выразил желание вместе с миссис Пейтон быть восприемником второго ребенка Франка и Нетти Армстронг; первого ребенка по полковому обычаю крестили командир и его жена.

Что касается Марка Мэггера, то он давно уже представил в редакцию «Геральда» истинный и полный рассказ о своем путешествии в лагерь сиуксов и истинную, хотя и невероятную, историю Мак Дайармида.

ТИГРОЛОВ

1. ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Революционная волна охватила в конце XVIII столетия не только Европу, она докатилась через Атлантический океан и до Нового Света, расшевелив народы, которые в течение трех веков стонали под игом испанцев. Следуя примеру английских колоний на севере Америки, эти народы под шумок европейской сумятицы смело объявили о своем намерении также стать независимыми.

Из областей, входивших в состав испано-американского вице-королевства, последней подняла знамя восстания Новая Испания, то есть Мексика. Если бы испанское правительство пошло на уступки, предложенные благоразумным вице-королем Итурригараем, то революция была бы предупреждена надолго, быть может даже навсегда.