Золотой человек

«Ах, да не все ли равно, — возражал ему Тимар. — Ведь и о существовании в природе пурпурной краски узнали случайно. Собачонка подружки некоего пастуха раскусила пурпурную улитку и вымазала себе всю морду. Так стало известно, что такое пурпур. А потом он, как предмет торговли, распространился во всем мире…»

Теперь даже общественное мнение Комарома высоко оценило г-на Леветинци. Быть просто богачом — заслуга невеликая. Но если человеку дают звание королевского советника!.. Как тут не воздать ему должное, не утвердить его право на всеобщий почет и уважение!

Чиновники, цеховые старосты, представители гильдий и магистрата, старейшины пресвитерианской церковной общины, духовные особы — все спешили к Тимару с поздравлениями. Он принимал их с благосклонным смирением.

Явился к Тимару и почтенный Янош Фабула, глава цеха корабельщиков. На нем была подобающая его званию одежда, — парадный доломан из дорогого темно-синего сукна с тремя рядами сверкающих серебряных, похожих на улитку пуговиц величиной с грецкий орех. С плечей его на грудь ниспадала широкая, в ладонь, цепь, тоже из чистого серебра. Концы ее были скреплены на груди большим медальоном с изображением Юлия Цезаря, работы комаромского чеканных дел мастера.

Остальные комаромские корабельщики, члены депутации, были тоже облачены в разукрашенные серебром одеяния.

В ту эпоху существовал обычай приглашать поздравителей отобедать вместе с хозяевами. Эта высокая честь была оказана и почтенному Фабуле.

Добряк-корабельщик слыл чистосердечным и прямодушным малым. Вино развязало ему язык, и он не мог удержаться, чтобы не сказать хозяйке дома: дескать, что греха таить, мог ли он думать, увидав ее впервые еще барышней, что из нее получится такая славная светская дамочка, которая к тому же станет супругой г-на Леветинци! Он, Фабула, даже побаивался ее в те давние времена. И что же? Пути провидения неисповедимы, а разум человеческий ограничен. Все обернулось как нельзя лучше, и теперь безоблачное счастье царствует в этом доме. Пусть же провидение, вняв мольбе всех, кого беспредельно облагодетельствовал щедрый г-н Леветинци, ниспошлет ему величайшую благодать в лице нового земного гостя, малютки-ангела.

Не на шутку перепуганный этой тирадой, Тимар прикрыл рукой свой бокал. Если вино до такой степени развязывает язык гостей, ему лучше от него воздержаться. А то еще, не дай бог, разболтаешь все, что у тебя на уме…

И вдруг неожиданная мысль пронзила его сознание: «А что, если эта непрошеная мольба будет услышана?..»

Впрочем, добродушный Фабула не ограничился одними добрыми пожеланиями. Он решил подкрепить их практическими советами.

— Что и говорить, его милость прямо надрывается на работе, совсем не щадит своих сил. Куда это годится? Ведь человек живет только раз. Будь я на его месте, уж я бы никогда не оставил на долгое время в одиночестве эдакую распрекрасную, распригожую жену! А у его милости, видите ли, пятки горят, больно уж он неугомонный. Вечно ломает себе голову, как бы еще чего-нибудь придумать. Да к тому ж предпочитает везде действовать сам. Ну что с ним поделаешь? Зато к чему бы он ни приложил руку — все всегда удается. Кому, кроме него, могло взбрести на ум посылать муку из Венгрии в Бразилию? Когда я услыхал о таком сумасбродстве, — прошу извинить мою дерзость, но не могу об этом умолчать, — я даже подумал сгоряча: «Уж не рехнулся ли наш барин, коли шлет муку на другой конец света? Как пить дать, пока ее доставят, из нее разве что клейстер получится. Ведь в заморских-то странах караваи хлеба родятся прямо на большущих деревьях, ну а булочки, понятное дело, на низкорослых…» Так поди ж ты! Все получилось на славу! Ежели за дело взялся сам хозяин…

В последних словах Фабулы Тимар явно уловил иронию и поспешил возразить:

— В таком случае, любезный Янош, все твои похвалы придется отнести не ко мне, а к хозяйке дома. Ведь именно она лично вела все дело.

— Я, разумеется, полностью отдаю дань добродетелям сударыни нашей хозяйки! — воскликнул Янош. — Однако прошу прощения, сударь… Что я знаю, то знаю. Мне доподлинно известно, где вы провели лето и вообще все время, пока мы вас не видели!

Тимар с ужасом ощутил, как волосы поднимаются у него на голове. Неужели Фабула в самом деле дознался, где он пропадал? Только этого не хватало…

А Янош взглянул на него поверх бокала и игриво подмигнул.

— Ну как? Сообщить хозяюшке, где вы, сударь, скрывались все лето? Выдать вас?

Тимар оцепенел, не решаясь шевельнуться от страха. Аталия не отрывала от него глаз, следя за выражением его лица. Нет, ни в коем случае нельзя показать, что болтовня подвыпившего гостя смутила его!

— Что же, Янош, рассказывайте, где я пропадал, — с напускным спокойствием промолвил Тимар.

— Так и быть, скажу. Выдам вас сударыне с головой, — торжественно произнес Фабула, ставя бокал на стол. — Так вот. Наш милостивый государь сбежал от нас, не сказав никому ни слова. Сел тайком на корабль и отплыл… в Бразилию. Да, да! Вы побывали в Америке и самолично привели там все в порядок. Потому-то дела и пошли на лад.