Золотой человек

В продолжение зимы он не раз навещал Тимею, почти всегда с каким-то неизвестным ей пожилым человеком, и окончательно убедился, что дача в саду стала ее любимым местопребыванием.

Вернувшись в Комаром, Тимар задумал построить для жены за зиму точь-в-точь такой же павильон и разбить такой же сад, как в Мерано. Пожилой секей, вместе с ним посещавший Тимею, — искусный резчик по дереву, — срисовал в мельчайших подробностях внешний вид и внутреннее убранство меранской дачи, а затем в одноэтажном доме Тимара на Сербской улице была оборудована большая мастерская. Работа закипела. Строительство было задумано как сюрприз для Тимеи и хранилось в тайне. Чтобы ускорить работу, резчик потребовал себе подмастерья. Но разве сыщешь парня, который умеет держать язык за зубами? И Тимар не нашел другого выхода, как самому пойти в помощники к мастеру. С утра до вечера, без устали, обтесывал он бревна, стругал доски, обтачивал на токарном станке, сверлил и вырезал различные детали, не уступая в усердии самому мастеру.

Однако резчику-секею оказалось невмоготу хранить тайну хозяина. Будь у него на устах печать самого царя Соломона, он все равно нарушил бы обет молчания. За воскресной выпивкой он разболтал своим многочисленным дружкам весть о том, что г-н Леветинци готовит своей драгоценной супруге приятный сюрприз. Сейчас, мол, идет заготовка бревен, аккуратно подгоняется каждая планочка, а как только со всем этим управимся, поставим целый терем на Монастырском холме в большом саду. Сам барин, хоть человек он денежный, день-деньской трудится в поте лица, как заурядный подмастерье. Да еще как управляется с инструментом! Любого опытного плотника за пояс заткнет. Даже дело свое забросил, пусть, мол, с этим приказчики возятся! И все хлопочет, хлопочет в нашей мастерской: тешет, пилит, строгает. Из сил выбивается, чтобы доставить удовольствие своей красавице женушке. Только смотрите, никому об этом ни слова, хозяин готовит сюрприз к возвращению хозяйки и строго-настрого приказал молчать.

Но строжайший запрет оказался бессилен. Словоохотливый резчик быстро оповестил о тайне Тимара весь город. Узнала об этом, разумеется, и г-жа Зофия, которая тут же написала своей дочери Аталии, а та не замедлила поделиться новостью с Тимеей. Таким образом, супруга Михая уже заранее знала, что, когда она приедет в Комаром, муж в первый же погожий день отправится с ней в экипаже на Монастырский холм, откуда открывается чудесный вид на Дунай и где раскинут их прекрасный фруктовый сад. Там, на склоне холма, она увидит уютную дачу, точную копию с ее жилища в Мерано. Тимея найдет там и изящный столик возле окна с корзинкой для вышиванья, и полочку из граба с любимыми книгами, и свое плетеное берестяное кресло на веранде. Но она должна помнить, что все это сюрприз для нее. Ей предстоит бесконечно улыбаться, выражать притворную радость, изумляться мастерству, с которым сделан домик, и услышать в ответ от мастера:

— Помилуйте, сударыня, я тут ни при чем. Самая искусная резьба выполнена моим подмастерьем. К примеру: кто сделал этот карниз на фронтоне? Нарядные перильца? Капители? Он, подмастерье. А кто мой помощник? — спросите вы. Да сам барин! Его милость господин Леветинци. Он выполнял самую трудную работу.

И снова надо будет улыбаться, подыскивать достойные слова для выражения своей благодарности.

Да, только слова! На большее она была не способна.

Если бы даже он осыпал жену драгоценностями или в поте лица добывал ей хлеб насущный — ему не удалось бы снискать ее любви…

Все произошло, как и было задумано. Весной Тимея вернулась в Комаром, и ей преподнесли сюрприз в Монастырском саду. Муж устроил по этому поводу роскошный пир, пригласив на него множество гостей. Тимея печально улыбалась. Лицо Тимара выражало скромное довольство собственной щедростью. А гости рассыпались в похвалах, добрых пожеланиях и не могли скрыть зависти.

Дамы захлебывались от восторга, утверждая, что нет в мире женщины, достойной такого идеального мужа. Мужчины, наоборот, изощрялись в остротах, намекая, что старания супруга добиться расположения жены всевозможными подарками и заискиваньем — дурная примета. Уж очень подозрительно, когда муж вдруг начинает увлекаться токарным делом!

Только Аталия хранила упорное молчание, тщетно пытаясь отыскать ариаднину нить, которая привела бы ее к раскрытию тайны Тимара.