Золотой человек

А между тем у военного инженера Качуки он узнал далеко не «все». Разгласив столько важных секретов, тот наверняка сообщил бы ему еще кое-какие сведения, но поскольку незадачливый Бразович больше ни о чем не расспрашивал, то многое так и осталось ему неизвестным, и он уподобился мухе, которая, стремясь вылететь наружу, отчаянно бьется о стекло. Что до Качуки, то его уже не соблазняли сто тысяч форинтов, не слишком мечтал он и о той, которую должен был получить в придачу. «Будь что будет, — решил он, — выгорит свадьба — ладно, не выгорит — тоже невелика беда!»

А Бразович в тот же день во весь опор помчался на лошадях в Уй-Сень и побывал у всех владельцев тамошних виноградников, У одних он сразу же, не торгуясь, скупал земли по сходной цене, а тем, кто отказывался продать, давал тройную цену: чем дороже, тем выгоднее, думал Бразович, затраты окупятся с лихвой, и барыш ему обеспечен.

Однако кипучая деятельность Бразовича привлекла внимание других комаромских дельцов. К моношторским виноградарям нагрянула целая армия спекулянтов, желавших участвовать в торгах: убогая моношторская «белая шасла» и «овечий хвост» могли гордиться, похоже было на то, что их скупали на корню задолго до сбора урожая. Ажиотаж продолжался, цены на виноградники все вздувались, и дело кончилось тем, что участки, за которые правительство до разглашения тайны заплатило бы всем владельцам не больше ста тысяч форинтов, теперь оценивались перекупщиками в добрых пятьсот тысяч. Сам Бразович закупил виноградников на сто тысяч форинтов, причем такую сумму ему удалось сколотить с немалым трудом: он продал за бесценок весь запас зерна, сбыл с рук свои корабли, взял ссуду у ростовщиков под крупные проценты, наконец, прикарманил вверенные ему чужие деньги. Зато он был твердо уверен, что на этот раз играет наверняка: в деле участвует Тимар, значит, успех гарантирован. Правда, Тимар прогадал, он куда меньше наживется, ведь он купил участок по дешевке, но все-таки одно то, что он участвует в этой афере позволяет верить, что предприимчивые дельцы получат баснословные барыши еще до конца года. Ведь расплачиваться придется государству, а деньги дают казне опять-таки они, купцы; стало быть, здесь нет никакого мошенничества, попросту они вернут свои капиталы.

А между тем Тимар и на этот раз прибег к хитрой уловке. Затея с покупкой виноградников была задумана им как западня для Атанаса Бразовича, которому он хотел нанести сокрушительный удар.

Тимару было хорошо известно то, о чем незадачливый Атанас не догадался спросить у будущего зятя.

Капитан Качука сказал сущую правду, правительство действительно собиралось уже в этом году в широком масштабе развернуть фортификационные работы, чтобы укрепить комаромскую крепость; но вот с какого участка они должны были начаться, Бразович не узнал, а это имело огромное значение, так как фортификационные работы были рассчитаны на целых тридцать лет.

Что и говорить, злую шутку сыграл Тимар со своими конкурентами, и можно было ожидать, что они предадут его анафеме.

Но, навлекая на себя проклятия одних людей, ловкий коммерсант старался в то же время добрыми делами снискать благодарность и благословение других людей, которых было большинство. Так что при подведении баланса проклятий и благословений получалось небольшое сальдо под рубрикой «благословение». Тимар умел так сбалансировать «добро» и «зло», что чаша добродетели всегда перетягивала.

Первым делом Тимар вызвал к себе Яноша Фабулу.

— Янош, — обратился он к нему, — вы, дорогой мой, уже в годах, немало и славно потрудились вы на своем веку, но силы у вас уже не те! Не пора ли подумать о заслуженном отдыхе?

У Фабулы был хриплый, надтреснутый голос, как у старого суфлера, подсказывающего актерам из будки под сценой слова роли.

— Что верно, то верно, барин. Я и сам подумываю, не пора ли мне бросить скитанья по зыбким волнам, пришвартоваться к берегу навсегда и заняться каким-нибудь делом на твердой земле. Вот и глаза ослабли, зоркость уж не та. Самое лучшее, если бы вы, барин, пристроили меня к себе в имение. Управляющим, ключником либо еще кем-нибудь.

— У меня, Янош, есть для вас дело поинтереснее. Какой вам интерес жить в глуши, на чужбине? К тому же вы привыкли к белым комаромским булкам. Куда лучше стать самостоятельным хозяином. А для начала займитесь-ка, к примеру, извозом.

— Я бы не прочь, да только где возьмешь возы? Ни лошадей у меня, ни хозяйства…

— Это дело наживное, авось и то и другое будет. Послушайте, вот что мне на ум пришло: городские власти продают с торгов старые пастбища между Дунаем и Вагом. Ступайте-ка на аукцион и скупите все угодья.

— Ого, барин! — сипло расхохотался Янош Фабула. — Ежели я куплю эти угодья, то буду сущим ослом, не умнее двурогой скотины, какая издавна паслась на этих выгонах. Да там же не луга, а пустыри, и ничегошеньки там не растет, разве что полынь, чертополох да разные целебные травы. Что я, в аптеке ими торговать буду, что ли? К тому же участок громадный, он же много тысяч форинтов стоит.