Золотой человек

Бывают такие жизненно опасные моменты, когда душа с молниеносной быстротою успевает охватить цепь умозаключений.

Итак, перед нею Атали. В соседней комнате - мать Атали. Ее, Тимею, решено убить из ревности, из мести. Звать на помощь бесполезно. Надо бороться своими силами.

Тимея больше не взывает о помощи; собрав все вилы, она старалась раненной рукой прижать голову противницы к полу и вырвать у нее смертельное оружие.

Тимея была сильной женщиной, а убийца, как известно, всегда сражается не в полную силу.

Молча боролись они во тьме, разостланный на полу ковер заглушал шум единоборства.

Вдруг в соседней комнате послышался душераздирающий крик: "Караул, убивают!" - отчаянно надрывался визгливый женский голос.

То был голос госпожи Зофии.

От этих криков руки-ноги Атали наливаются тяжелым свинцом.

Она чувствует, как теплая кровь жертвы заливает ей лицо.

В соседней комнате раздается звон разбитого стекла, и визгливые крики госпожи Зофии, оглашают безмолвную улицу.

- Караул! Убивают!

Атали в испуге выпускает саблю и теперь уже обеими руками пытается высвободить волосы, в которые вцепилась Тимея; они поменялись местами: теперь Атали - жертва нападения, и она напугана. Вырвавшись из рук Тимеи, она отталкивает ее, бежит к тайнику и тихонько притворяет за собою дверцу - мозаичную картину.

Тимея, пошатываясь на неверных ногах, делает несколько шагов и, выронив на пол саблю, без чувств падает на ковер.

В конце улицы слышны торопливые шаги. Привлеченный истошными воплями госпожи Зофии, к дому поспешает ночной дозор.

Первым подбегает майор. Узнав его, госпожа Зофия кричит из окна:

- Скорее на помощь, Тимею убивают!

Майор звонит, барабанит в дверь кулаками, но никто в доме не торопится отпереть подъезд. Подоспевшие солдаты пытаются взломать дверь, но она слишком прочна и не поддается.

- Сударыня! - кричит майор госпоже Зофии. - Разбудите прислугу, пусть отопрут дверь.

Госпожа Зофия в порыве отчаянной храбрости, какую способен вызвать лишь чудовищный страх, бежит анфиладою неосвещенных комнат и темных переходов, ударяясь впотьмах об углы мебели и дверные притолоки, пока не попадает наконец в людскую.

Взору ее предстает та же картина, что и в недавнем сне. Слуги валяются как попало, где настиг сон: кучер навзничь опрокинулся на лавку, лакей уткнулся головою в стол, привратник развалился на полу, горничная пристроилась на плите, голова ее в неудобной позе свешивается с краю. Догорающая свеча всполошенными язычками пламени освещает эту гротескную группу.

- Убийца в доме! - срывающимся голосом кричит госпожа Зофия и в ответ слышит лишь мощный устрашающий храп.

Она поочередно тормошит каждого, громко называя по имени, но все ее попытки тщетны: спящие, не открывая глаз, безвольно роняют головы.

Внизу ни на миг не смолкает стук в парадную дверь.

Привратника тоже не добудиться, зато в кармане у него ключ от подъезда.

Госпожа Зофия завладевает ключом и, собрав последние остатки сил, бежит по темной галерее, темной лестнице, темным сеням. Чтобы открыть входную дверь. И все это время ее не отпускает мысль об убийце, притаившемся в темноте! Что, если она столкнется с убийцей и опознает его?.. Эта мысль был еще страшнее!

Наконец она отыскала впотьмах входную дверь, нащупала замок и отперла его.

В темные сени ворвался свет: и у ночного дозора, и у городской стражи были при себе фонари. К месту происшествия подоспел и начальник городской полиции, и поблизости живущий полковой лекарь, наспех одетые и вооруженные кто топориком, кто саблей наголо.

Господин Качука взбежал по лестнице, ворвался в прихожую и очутился перед дверью, ведущей непосредственно в спальню Тимеи.

Дверь оказалась запертой изнутри; поднажав плечом, майор высадил ее.

Перед ним на полу лежала Тимея - без чувств, вся в крови.

Полковой лекарь, осмотрев раны, сказал, что ни одна из них не представляет опасности для жизни; у пострадавшей просто глубокий обморок.

Теперь, когда тревога за жизнь любимой женщины улеглась, в майоре проснулась жажда мести.

- Но где же убийца?

- Странно, однако! - недоуменно заметил начальник полиции. - Все двери заперты изнутри; никто не мог ни войти, ни выйти.

Нигде не малейшего предательского следа. Само орудие убийства - сломанная сабля, бережно хранимая Тимеей в бархатном футляре, - окровавленное, валялось на полу.

Тут подоспел и городской лекарь.

"Давайте-ка займемся челядью!".

Слуги спали беспробудным сном. Врачи осмотрели их и убедились, что никто из них не притворяется: все до одного опоены маковым настоем.

Кто мог сделать это? Есть ли еще какие-то люди в доме?

- Где Атали? - обращается майор с вопросом к госпоже Зофии.

Та молча смотрит на него, не в силах вымолвить ни слова. Да она и не знает, где сейчас может находиться ее дочь.

Начальник городской полиции распахивает дверь в спальню Атали, и все гурьбою вваливаются туда. Госпожа Зофия, каждую минуту готовая упасть в обморок, следует за ними. Ведь она-то знает, что Атали там нет.

Атали лежит в своей постели и спит, как ни в чем не бывало.