Золотой человек

- Да, отказал, потому как умер он не по-христиански, без исповеди и без отпущения грехов. Зарыли его, как собаку, и поделом. Если не желаешь себе собачьей смерти, покайся в своих грехах, пока не поздно, а то ведь на ладан дышишь. Благочестивые прихожанки известили меня о том, что ты при смерти, и Христом богом умоляли приехать сюда и дать тебе отпущение. Так что их благодари.

- Говори потише, сударь. В соседней комнате находится моя дочь; не надо ее расстраивать.

- Ах, дочь? И кроме нее, еще мужчина и ребенок?

- Верно.

- И мужчина этот - супруг твоей дочери?

- Да!

- Кто соединил их узами брака?

- Тот, кто соединил Адама и Еву, - Господь бог.

- Ты, женщина, в уме повредилась. Это был один-единственный случай на свете, когда не существовало ни священников, ни алтарей. Теперь все так просто не делается, на все есть закон.

- Знаю. Этот закон загнал меня сюда, на пустынный остров, но здесь он не властен.

- Выходит, ты еретичка?

- Живу в мире и умру с миром.

- И свою единственную дочь ты учила жить в скверне?

- Что есть скверна?

- Что есть скверна? Это презрение со стороны всех честных людей.

- Мне от этого ни жарко ни холодно.

- Бесчувственное отродье! Выходит, тебе причиняет страдания лишь телесная боль, а о спасении души ты даже не помышляешь? Я тщусь указать тебе путь в царствие небесное, а ты по своей воле метишь в ад? Веруешь ли в воскресение из мертвых? Веруешь ли в райскую жизнь?

- Не верую. Да и не желаю для себя ни райской жизни, ни воскрешения. Нет у меня желания снова длить тяготы дней. Хочу покоится под землею, под листвою дерев. Обращусь в прах, и древесные корни впитают мои соки, вот и превращусь я в зеленый листок. Иной жизни я себе не желаю. Хочу жить жизнью дерева, которое я сама же и посадила. И не верую в бога безжалостного, кто заставляет страдать и за порогом жизни. Мой бог милосерд, он дает упокоение в смерти и травам, и деревьям, и человеку.

- Только не таким закоснелым в грехе, как ты. Гореть тебе в аду, быть тебе в когтях дьявола!

- Покажи мне в Священном писании место, где говорится, что Господь бог сотворил ад и дьявола, тогда поверю.

- Ах ты, богохульница, выжечь бы тебе язык каленым железом! Так ты и от дьявола хочешь отречься?

- Воистину отрекаюсь. От начала мира не творил Господь нечистую силу, это вы сотворили дьявола, чтобы людей пугать. Только и дьявол-то у вас неудачный получился: с двумя рогами да с раздвоенным копытом. Такие звери травою питаются, а людей не едят.

- Господи, не введи во искушение! Сей миг разверзнется земля под нами и поглотит богохульницу, как Дафна и Авирона. Такой вере ты научаешь и ребенка?

- Ребенка научает тот, кто признал его своим сыном.

- Кто же это?

- Тот, кого ребенок называет отцом.

- И как же зовут этого человека?

- Михай.

- А фамилия?

- Фамилии я у него никогда не спрашивала.

- Даже фамилией не поинтересовалась? Что же тогда ты о нем знаешь?

- Знаю, что он человек честный и любит Ноэми.

- Но кто же он? Из господ или из простых? Ремесленник, корабельщик, а может, контрабандист?

- Бедный человек, нам под стать.

- Ну, а кроме того? Я ведь не просто так у тебя допытываюсь, мне должно знать, какой он веры: папист, кальвинист, лютеранин? Сектант, униат, православный или иудей?

- Меня это ничуть не заботило.

- Блюдешь ли посты?

- Было, что два года кряду мяса в рот не брала, потому как его не было.

- Ну а кто крестил ребенка?

- Господь бог. Дождь небесный кропил, и радуга склонилась к дитяти.

- Ах вы, нехристи!

- Нехристи? - с горечью переспросила Тереза. - Но отчего же? Ведь мы не язычники н и не богоотступники. На этом острове ты не сыщешь даже золотого тельца, кому поклоняются все на свете. Небось и ты не прочь поклониться двуглавому орлу, лишь бы он был отчеканен на звонкой монете? Разве не говорят люди: "Слава богу", когда к ним богатство привалит, а как денежки вышли, так: "Нет бога"?

- Креста на тебе нету, ведьма злоязыкая! Над святынями богохульствуешь?

- Я говорю от чистого сердца. Господь обрушил на меня самые жестокие кары: изведав беззаботное счастье, я впала в крайнюю нужду; в одночасье сделалась вдовою и нищей. Но я не отреклась от Бога, не отвергла его дар - жизнь человеческую. Я ушла в пустыню, здесь я взыскала Бога и обрела. Мой Бог не требует пышных молебствий, песнопений, жертвоприношений, изукрашенных храмов и колокольного звона; ему достаточно, если сердцем чтишь его заповеди. Мое благочестие не в том, чтобы четки перебирать, а в том, чтобы трудом славить Господа. Я осталась без ничего, люди обобрали меня дочиста, и все же я не предалась земле, наложив на себя руки, а, напротив, ничью землю превратила в цветущий сад. Люди меня обманули, ограбили, подвергли осмеянию; власти меня ободрали как липку, добрые друзья утянули последнее, а духовные пастыри глумились над моим горем. И все же я не озлобилась. Живу на пустынном острове, какого только люда здесь не перебывало, а я кормлю, лечу, обихаживаю всякого, кто ни придет к моему порогу, и круглый год сплю без замков и запоров, потому что не боюсь людского зла. Разве нехристи такие бывают?