Золотой человек

По очаровательной, заросшей травою тропинке, вьющейся вдоль берега, Альмира довела его до того места, где он оставил свою лодку.

И в этот миг, с резким свистом рассекая воздух, к острову пронеслись два бекаса.

Тимару и секунды хватило сообразить, что Тимее обеспечен вкусный обед; в следующий миг он сорвал с плеча ружье и двумя выстрелами сразил обеих птиц на лету.

Но в следующее мгновение и сам он был сбит с ног.

Как только он выстрелил из ружья, Альмира налетела молнией и, схватив его за шиворот, повалила на землю. Тимар попытался было подняться, но почувствовал, что противник будет посильнее и с ним лучше не шутить. Альмира не причиняла ему боли, она всего лишь крепко держала его за ворот, не давая подняться.

Тимар всячески старался ее улестить, величал и барышней Альмирой, и славной, доброй подружкой и втолковывал ей, что он, мол, просто вздумал поохотиться. Черт знает что за собака такая, охотника хватает! Нет чтобы поискать в кустах упавшую туда добычу... Но Альмира не склонялась ни какие уговоры.

Из бедственного положения его выручила женщина - островитянка: она прибежала на звук выстрела. Издали выкликая имя собаки; в ответ диковинная приятельница выпустила из зубов ворот Тимара.

- Ах, сударь! - жалобно причитала женщина, не разбирая дороги примчавшаяся на место происшествия. - Я и забыла вас предупредить, чтобы вы не стреляли, иначе Альмира вас схватит. На выстрелы она страсть как сердится. Ну и глупая же я, как это я вам об этом не сказала!

- Ничего страшного, сударыня! - смеясь, отвечал Тимар. - Одно могу сказать: из нее вышел бы пристрожайший лесничий. А я всего только и согрешил, что подстрелил пару бекасов; думаю, пригодятся гостям к обеду.

- Я отыщу их, а вы ступайте к своей лодке. Но когда снова приедете, ружье лучше с собой не берите. Уж можете мне поверить, теперь стоит только Альмире увидеть у вас в руках оружие, и она сразу же отберет его. С ней шутки плохи.

- В этом я и сам убедился. Силища в ней невероятная, куда там защищаться - я и опомниться не успел. Как на земле очутился. Хорошо хоть, что глотку мне не перегрызла.

- О, она никогда человека не укусит! А если попробовать от нее защищаться, так она прихватит руку зубами, словно в стальные кандалы закует. И будет держать, покуда я не подоспею. Ну что ж, сударь, до свидания!

Не прошло и часа, как челн с новыми гостями причалил к берегу.

Тимар всю дорого от судна до берега рассказывал Тимее об Альмире и Нарциссе, чтобы заглушить в девочке физические страдания и страх перед волнами. И то и другое кончилось, как только Тимея почувствовала под ногами твердую землю.

Тимар пошел вперед, указывая дорогу, Тимея, опершись на руку отца, следовала за ним. Два матроса и рулевой, замыкая шествие, несли на шестах мешки с пшеницей и соль в обмен на продовольствие.

Уже издали послышался лай Альмиры. В нем звучали приветственные нотки: обычно так оповещает собака о приближении хорошо знакомого человека, да норовит выбежать навстречу.

Альмира встретила путешественников на полпути, для начала облаяла всю компанию, а затем перемолвилась словом поочередно с каждым: с рулевым, парнями из команды и Тимаром. После этого она пробралась к Тимее и, изловчившись, поцеловала девочке руку. Но стоило собаке приблизиться к Евтиму, как она притихла, принялась обнюхивать его от самых пят, а затем, не отставая от него ни на шаг, собака все принюхивалась и принюхивалась к незнакомцу, время от времени с такой силой встряхивая головою, что уши сшибались друг с дружкой. Очевидно, по поводу этого человека у нее были свои соображения.

Хозяйка поселения ждала гостей на веранде и, стоило им только показаться из-за деревьев, громко крикнула:

- Ноэми!

В ответ на этот зов в глубине сада появилась какая-то фигура. Меж двух рядов густо разросшегося, высокого малинника, чуть ли не смыкавшегося вверху подобно зеленому своду, шла молоденькая девушка. Лицом совсем еще дитя, да и тело детское, лишь вступившее в пору формирования; на девочке белая сорочка и юбка, в подоле верхней юбки Ноэми несет плоды, только что сорванные с дерева.

Эта фигурка, вынырнувшая из зеленых зарослей, подобна идиллическому видению. Нежный цвет лица, когда девочка спокойна, соперничает с розовым оттенком белой розы и принимает краски алой розы, когда Ноэми краснеет и вспыхивает до корней волос. Ее выпуклый чистый лоб словно сама доброта, и это выражение гармонирует с мягким изгибом шелковистых бровей и невинным взглядом выразительных голубых глаз; в очертаниях тонкого рта сдержанность и детская целомудренность. Пышные косы цвета спелого ореха, отливающие золотом, позволяют догадаться, что волосы девочки вьются от природы, а переброшенная назад коса обнажает маленькое ушко. От всего ее облика веет какой-то неосознанной кроткостью. Пожалуй, взятые по отдельности, черты ее лица не составили бы идеала для скульптора, да и будь они изваяны из мрамора, возможно, не показались бы красивыми; но в целом ее облик излучает какое-то симпатическое сияние, чарующее при первом же взгляде, и чем дольше на нее смотришь, тем сильнее она завораживает.