Золотой череп судьбы

Рагна наведывалась в крепость каждый день, чтобы разузнать что-то о своем малыше. Забрал ли кто-то его на воспитание? Сжалился ли кто-то над младенцем или его Хель29 забрала в свои владения? Но никто ничего не слышал про подкидыша. Никому даже в голову не пришло подумать, что Свен не сын ярла. Все в Альдейгъюборге видели, как последние месяцы брюхо лезло на нос у жены господина.

После месяца тщетных поисков Рагна, потеряв надежду что-либо узнать о сыне, стала все реже и реже появляться в крепости…

Приближался Йоль.30 Инга принесла дубовое полено, сказав, что это подарок от самого ярла Франмара. Установила его в камине, полила элем, посыпала мукой и подожгла. Подруги сидели напротив огня, рассказывая о своих бедах и несчастьях, чтобы все они сгорели в магическом зимнем пламени дотла. Полено нового Йоля горело всю ночь и тлело последующие двенадцать Йольских суток.

В последний день зимнего солнцестояния, в «День судьбы» Инга сообщила, что она в тяжести31, утаив имя отца ребенка. Рагна не осудила подругу, а даже обрадовалась, что родившееся летом дитя поможет ей забыть все то, что с ней произошло за последние месяцы.

Женщины решили не ходить в крепость на празднование, а умилостивить богов, которые в эти магические ночи вершили их судьбы, у себя во дворе.

– Знаешь, – начала Инга, ловко орудуя ножом, снимая кожу в овцы, – каждый праздник я делаю жертвоприношения богам, а они не сильно жалуют меня. Может, этот Йоль изменит что-то? – Она вопросительно посмотрела на подругу.

– Может, – неопределенно пожав плечами, ответила Рагна.

– Тогда надо изменить и жертвоприношение.

Инга рассмеялась, увидев удивленные и даже испуганные глаза подруги.

– Мясо сожжём частично. Богам достанется дым, а нам – мясо. Им-то какая разница, они все равно ни пепел не едят, ни мясо.

– Ты с ума сошла! – воскликнула Рагна. – Боги нас покарают.

– Да куда уж больше? А так хоть еды будет вдоволь.

… Зима выдалась долгая, тёмная и суровая. Но женщины не страдали от нехватки пищи. Они достаточно насушили трески и закоптили мяса. По осени все шло про запас на зиму – головы овец, бараньи яйца, вымя и желе из копыт. Достаточно было у них и вареного мяса, хранящегося в кислой сыворотке.

От недостатка пищи корова зимой не доилась, но женщины с удовольствием поедали молочный скир32, заготовленный впрок и находящийся в огромных деревянных катках, зарытых в землю.

Наконец, снег понемногу начал таять, и кое-где появились первые проблески зелени. Подснежники, первоцветы и другие весенние цветы из-под снега тянули вверх свои головки, все больше и больше открывая свои венчики теплым лучам солнца.

… Наступило лето, вея холодом, в напоминание о короткой весне. Инга, изрядно растолстев, возвращалась из леса, широко расставляя ноги и слегка переваливаясь с одной ноги на другую. В корзине у нее было множество трав. Женщина хотела успеть их собрать до цветения и до своего разрешения от бремени. Оставалось каких-то несколько дней до дня летнего солнцестояния. Именно в эти дни травы наполнялись соками и энергией земли, и именно об этих днях ей поведала финская ведунья, к которой Инга наведалась после таянья снегов.

Несмотря на то, что это были не первые роды и она знала, как это происходит, она сильно волновалась. Её даже обуял какой-то первобытный, животный страх, словно ей придется шагнуть в какую-то неизвестную бездну. Женщина хотела как можно скорее избавиться от этого огромного живота, мешающего нормально двигаться и нормально дышать. Она чувствовала себя необъятной, неповоротливой коровой, у которой только и забот, что жевать и жевать.

На следующий день Инга проснулась рано и тихо, чтобы не разбудить спящую Рагну, вышла во двор. Было светло, но в небе всё ещё висела бледная луна. Женщину поразила звенящая тишина вокруг, казалось, что даже воздух застыл. Ни малейший шорох не нарушал торжественного безмолвия белой ночи. И тут до Инги стало доходить, что и ребенок в её чреве словно застыл. Она утерла рукавом выступивший от страха пот на лбу. Ее ноги слегка подкосились, а лицо скривилось от внезапно вступившего ноющего потягивания в пояснице.

«Права была старая финка. Ребенок родится во время Лита33», – промелькнула мысль в затуманенной от боли голове женщины.

Инга поспешила вернуться в дом. Она ходила взад-вперед, стараясь не думать о боли. Женщина прикидывала в голове, каким будет её дитя, рожденное сегодня, в день летнего солнцестояния. В это могущественное время, когда границы между человеческим миром и миром богов становятся тонкими.

Она услышала, как Рагна окликнула ее.

– Началось! – вымученно выдавила Инга, положив руки на низ спины. – Я назову его Фрей.

– Красивое имена, – согласилась Рагна и, подойдя к подруге, начала поглаживать ей поясницу, стараясь уменьшить боль. – А если это девочка?

Инга ничего не ответила. И после долгого молчания Рагна прошептала:

– А интересно, какое имя получил мой мальчик?

«Если он остался жив», – подумала про себя Инга.