Золотой день

«Это сложновато читать, – сказал ей редактор, – столько у вас здесь скрытых цитат, аллюзий, реминисценций. Слишком хорошо вы думаете о читателях» – «А вдруг это вы слишком плохо о них думаете? Вот вы же прочитали и все поняли» – «Видите ли, госпожа Айше, это моя профессия – прочитать, понять, оценить. Как, к слову сказать, и ваша. Да, я прочитал, и, могу признаться, мне ваша вещь почти понравилась. Если бы вы были меньше филологом и больше просто писателем… Ну кому нужны эти ваши иностранные цитаты?» – «Но у меня же русская героиня, не может она цитировать наши байки про Ходжу Насреддина!» – «Вот-вот! Правильно. Зачем вам вообще русская героиня?» – «Не знаю, – растерялась Айше, – как-то так получилось…» – «Получилось… Надо просчитывать последствия. У вас там, конечно, никакой политики, но эта героиня… и чеченская кампания… словом, в этом могут усмотреть… если вам непременно нужна иностранка, замените ее хоть на немку. В Германии сейчас полно смешанных браков. Поменяйте имя и все!» – «Но тогда придется менять половину сюжета! И я никогда не была близко знакома ни с одной немкой, только с англичанками, француженками, американками…» – «А с русскими?» – «С одной. Я с нее эту героиню наполовину списала. И она там как раз на месте. Иначе придется убирать все коллизии вокруг болгарского языка… и я специально перечитала столько русской литературы; и будет непонятна неприязнь к ней со стороны родни…» – «Вот! Вы сами-то себя слышите? Не-при-язнь! Уверяю вас, если бы дело происходило в России, а герои детектива вдруг оказались бы из Турции, тамошний редактор говорил бы автору примерно такие же слова. Короче говоря, вы подумайте. Повесть неплохая, пусть полежит. Мы от нее не отказываемся, но надо принимать во внимание конъюнктуру… посмотрим…»

И повесть лежала. У Айше не было ни сил, ни времени, чтобы обращаться в другие издательства, тем более что она никогда не сумела бы выговорить вслух иногда приходящие ей в голову слова: «Если вы не собираетесь подписывать со мной контракт с точно оговоренными сроками выпуска книги, то я хотела бы забрать у вас рукопись. Да, прямо сейчас». Произнести такое было выше ее сил.

Она писала уже третью повесть, получала от этого массу удовольствия и воспринимала свое занятие как безобидное хобби, которое вряд ли будет приносить доход. Если думать об отоплении, то лучше было бы давать уроки. Или вернуться в школу: всего-то три раза в неделю, а платили они неплохо. Но очень уж не хочется.

С другой стороны, неправильно взваливать все заботы о доходах и расходах на мужа. Она была не настолько феминисткой, чтобы заставлять мужчину гладить белье, но, вероятно, она все-таки была ею в достаточной степени, чтобы понимать: существование их семьи – забота общая. И ответственность следует делить поровну.

– Ладно, сейчас я тебе что-нибудь продиктую. Попроще. В духе дамских романов.

Продолжая гладить, Айше настроилась на описание страстей в стиле… нет, Голсуорси – это слишком целомудренно, Мопассан – слишком подробно, Достоевский – скажут, сложно. Надо что-нибудь типа «Унесенных ветром» или какой-нибудь «Анжелики». Быстро выяснив, что, собственно, должно произойти между персонажами и как они в самых общих чертах выглядят, она принялась выдавать длинные и вполне законченные предложения, профессионально делая паузы, чтобы Кемаль успевал набирать текст. Иногда, оставив утюг, она подходила к компьютеру и перечитывала набранное, потому что мгновенно забывала продиктованное и с трудом воспринимала текст на слух.

Почти доведя до конца одну из требовавшихся Кемалю любовных сцен, она спросила:

– Послушай, а не было у них… нет, ты это не пиши, я о другом. Не было там такого, чтобы, например, какое-то блюдо на оба мероприятия приносила одна дама? Или, может, они покупали что-то готовое в одном и том же месте?

– Вот видишь! – торжествующе повернулся от компьютера довольный Кемаль. – Я же говорил: тебе будет интересно. Уже и версии появляются! Да и вообще: сходи просто так, ни за кем не следи, а абла от нас отстанет!

«Она выходит в новой шляпке под зонтиком», – пробормотала Айше. Сколько же хлопот от ее неумения отказываться и лгать!

5

Кемаль был опытным сыщиком и знал цену информации. Любой. Кажущейся незначительной и не относящейся к делу. Поэтому подготовку к операции «Золотой день», как насмешливо называла намечающееся мероприятие Айше, он по настоянию Элиф проводил по всей форме. Правда, он рассчитывал, что это будет гораздо проще.

– Да-да, разумеется, – радостно и воодушевленно откликнулась сестра на его вопрос, – да я все про них знаю!

«Все» оказалось настолько ничтожным, что было просто смешно называть эту мелочь таким гордым словом. Имена и телефоны. Имена и телефоны – это было все, что знала Элиф. У двух своих приятельниц она ухитрилась не знать даже фамилий, потому что одна из них развелась, а другая, наоборот, второй раз вышла замуж, но в записной книжке Элиф они, разумеется, так и остались на своих прежних местах.