Золотой день

На то, что надето на всеми любимой толстушке, можно, пожалуй, и дом построить. Интересно, зачем надевать гарнитур с сапфирами, если их цвет абсолютно не подходит к твоему наряду? Нет денег на новое платье? При таких-то украшениях? Сомнительно. В кольце камень такой, что к нему надо одежду подбирать, а не его к одежде. Нет, по драгоценностям Джан сразу видно, что у нее есть все, кроме вкуса. Ведь это ж надо придумать: рядом с этими сапфирами нацепить еще и нечто с бирюзой, фианитами и, кажется, рубинами!

Единственный кулон Айше – голубой аквамарин, подарок Кемаля: «Как раз цвета твоих глаз!» – наверняка не произвел впечатления ни на разноцветно-увешанную Джан, ни на бриллиантово-изысканную Лили, ни на предпочитающую классическое тяжелое золото Эминэ.

Ну и пусть. Ей, Айше, все равно, она никогда не испытывала комплекса неполноценности из-за недостатка украшений, а Элиф всегда сможет объяснить нелюбовь к ювелирным безделушкам излишней образованностью невестки.

На самом деле эта та же генетическая память: родители Айше были выходцами из Македонии, и хотя оба попали в Турцию совсем маленькими, но то ли знание другого языка, безусловно влияющее на кругозор, то ли что-то более сильное, чем воспитание и влияние среды, делали их непохожими на коренных жителей этой шумной, жаркой, гостеприимной страны. Айше иногда задумывалась, почему так происходило: дети и внуки эмигрантов, не имевших гроша за душой и начинавших жизнь не просто с нуля, а с каких-то отрицательных величин, из минуса, почти всегда добивались больших успехов, чем их ровесники и одноклассники. Они ухитрялись получить образование, разбогатеть или сделать карьеру, не имея ни начального капитала, ни связей и покровителей.

Такими были и они с братом. Мустафа стал преуспевающим адвокатом, вырастил после смерти родителей младшую сестру, а Айше достались в наследство от нездешних предков голубые глаза, любовь к книгам и чужим языкам, нелюбовь к драгоценностям и чужим делам да неприятие обычных для Турции представлений о незыблемости браков, заключаемых всегда если не по расчету, то и не без расчета, и о месте женщины в созданном турецкими мужчинами для собственного удобства мире.

Серебряный поднос заполнялся деньгами. В былые времена они, наверное, блестели и звенели, радуя женщин своим сходством с золотом. Но если люди и их слабости не меняются веками, то все остальное не вечно: на поднос ложились шуршащие бумажки, большинство из которых было с портретами американского президента. А те, которые имели более привычные рисунки, современные дамы легко переводили в доллары, и даже фунты стерлингов, положенные Софией, никого не смутили и не озадачили. Эминэ обошла всех, еще раз тщательно пересчитала полученную сумму и передала поднос поблагодарившей ее хозяйке.

Золотой день подходил к концу.

2

«Интересно, что она собирается рассказывать? – думала Айше, допивая свой кофе. – Что такое это многообещающее «все»? Может, у нее из-за этих случайных отравлений мания преследования развилась?»

– Айше, о чем вы задумались? – отвлекла ее от бесполезных, затягивающих мыслей Дилара. – Я минут пять за вами наблюдаю, и вы за это время раза три в лице менялись. Новый детектив сочиняете?

– Да нет, что вы! Разве их так сочинишь? Я думала – знаете о чем? – о золоте.

– О золоте? В какой связи? – заинтересовалась собеседница. – Из-за сбора денег?

– Наверное, да. Я думала, откуда взялась эта традиция проводить золотые дни. Ведь сегодня они, в сущности, никому не нужны. И о разных пережитках, предрассудках, генетической памяти… Я задумала одну книгу… Но это долго рассказывать, да и неинтересно, – прервала она сама себя, заметив, что говорит в своей излюбленной манере: перескакивая через половину того, что подумала, и выдавая только результат. Обычно такие «конспективные», как она их называла, разговоры она вела лишь с теми, кто хорошо знал ее и мог легко восполнить недостающие звенья. Ее брат и его жена, Кемаль, кто еще? Две-три подруги, в число которых недавно входила София. Как правило, она не забывалась и при посторонних старательно проговаривала всю логическую цепочку.

– Почему же неинтересно? – возразила Дилара, которую, похоже, не отпугнула ее бессвязная речь. Перевернув кверху донышком пустую кофейную чашечку и поставив ее на блюдце, она указала Айше на получившуюся пирамидку: – Рекомендую, наша Джан потрясающе гадает на кофейной гуще. Такие вещи предсказывала, рассказать – не поверишь! Только осторожно переворачивай… дай, лучше я. Ничего, что я на «ты»?

– Конечно, – обрадовалась Айше. Ей хотелось подружиться с этой неглупой спокойной женщиной. И она устала от церемоний. Все-таки утомительно целый вечер слушать весь этот приторный лепет: «милая», «дорогая», «милочка», «деточка»… Она аккуратно повторила манипуляции Дилары с чашкой, хотя и не верила в гаданье. – А вы… ты веришь в эту ерунду?