Золотой дикобраз

Она остановилась и повернула голову. В ее белом платье отражалось солнце, а в руке она держала несколько тюльпанов. Их чистые тона, красный и пурпурный, были пряной приправой ее красоте. У Людовика перехватило дыхание, сейчас им владело только одно желание — приблизиться и взять ее на руки.

Анне тоже хотелось, чтобы он ее поцеловал, но рядом был Карл, а кроме того, люди могут увидеть. Сразу же доложат королю, и тот придет в бешенство. Она мысленно очертила около себя круг, заклиная Людовика не входить в него. Он посмотрел ей в глаза, перевел взгляд на губы, которых не мог сейчас коснуться, и острая тоска неутоленного желания охватила его. Он даже на секунду разозлился на эту ее вечную осторожность. Ну и что? Что случится? Война, что ли, разразится, если он ее всего один раз поцелует? Ну поговорят немного, ну, возможно, будет скандал, но что это все по сравнению с блаженством?

Анна понимала, что молчать долго нельзя. Карл смотрит непонимающими глазами, и вообще… Она улыбнулась Людовику, взглядом умоляя поверить, что остановила его вовсе не из нежелания.

Людовик, ты играл просто восхитительно. Я горжусь тобой! Карл охрип, выкрикивая твое имя.

Мальчик радостно закивал своей большой головой, и они медленно двинулись к замку. Ребенок шагал между ними и был вне себя от счастья. Еще бы, с ним, как со взрослым, разговаривает его знаменитый кузен, которого он звал «дядей». Он засыпал Людовика вопросами об охоте, войне. Тот серьезно ему отвечал, обмениваясь с Анной взглядами поверх его головы. На уме у Людовика было только одно, как бы избавиться от мальчика, когда они войдут в замок.

Анна знала, о чем он думает, и это ее пугало. Он снова начнет говорить о планах на будущее, и она будет вынуждена опять лгать, или ей придется признаться ему во лжи. И то, и другое было противно для нее.

Но когда они подошли к дворцовой лестнице, их нагнал запыхавшийся стражник с посланием от короля. У Его Величества к герцогу Орлеанскому неотложное дело. Его Высочеству в течение часа следует лично прибыть в кабинет Его Величества и быть готовым к путешествию. Это очень важно.

Людовик мрачно выслушал сообщение, и стражник с поклоном удалился, оставив Анну и Людовика удивленно глядеть друг на друга.

— Что он на этот раз замышляет? — задумчиво произнес Людовик.

— Не знаю, Людовик. Но ты должен ему повиноваться. Обещай мне, что будешь.

Людовик грустно пожал плечами.

— Ничего другого мне сейчас не остается. Но очень скоро все изменится. Потерпи немного, Анна, прояви твердость.

— Нам не следует стоять здесь на виду, — поспешила сказать Анна. — К тому ж если ты опоздаешь, то этим разозлишь его.

Она начала быстро подниматься по лестнице, он последовал за ней.

— Я буду писать тебе. Часто.

Увидев, что она печально покачала головой, он спросил:

— Почему?

— Все твои письма он прочтет гораздо раньше, чем я. Людовик, я думаю, для нас лучше не писать друг другу. Это только вызовет у него ненужные подозрения. Ты сам не понимаешь, как опасен этот твой план. Если ты зайдешь с ним слишком далеко, он обвинит тебя в измене и может сделать с тобой все самое ужасное. Не разумнее ли забыть об этом нереальном плане.

Ошеломленной Людовик окаменел на мгновение, а затем рассмеялся.

— Ничего невозможного в этом плане нет. Просто нам следует проявить терпение и твердость. Если ты этого не хочешь, я не буду тебе писать, я буду осторожен, и я обещаю — это не протянется долго. А пока до свидания, Анна. Будем вместе ждать заветного дня.

В два прыжка он оказался внизу лестницы и, повернувшись к ней, помахал рукой.

— Помни Монришар!

В том, как он на нее смотрел, сомнения не было, только радостная уверенность.

— Буду, — ответила она.

* * *

В королевском кабинете герцог Орлеанский появился вовремя, полностью готовый к дальней поездке. Король коротко приветствовал его и тут же перешел к делу, как будто боялся потерять хотя бы минуту.

— Ты должен немедленно выехать из Амбуаза и доставить моей дочери Жанне, в Линьер, срочное послание. Затем ты можешь возвратиться к себе домой, где, по-видимому, тебе захочется передохнуть некоторое время. В Амбуазе не появляйся до тех пор, пока я сам не пошлю за тобой!

— А что это за срочное послание, Ваше Величество? — угрюмо спросил Людовик.

Король вдруг перестал спешить. Лениво откинувшись на спинку кресла и задумчиво почесывая нос, он принялся внимательно изучать потолок.

— Я как раз сейчас обдумываю его содержание.

Все члены Людовика сковала холодная ненависть, но, не подавая вида (не хватало еще доставлять удовольствие этому негодяю), он беззаботно произнес:

— Кажется, я догадываюсь, о чем это послание.

— Вот как? И что же это, по-твоему?

— Скорее всего вы советуете вашей дочери молиться о душе вашей. Ведь ее заступничество перед Богом для вас очень важно. Она должна молиться о вашем здоровье, его состояние, по-видимому, сейчас критическое, раз моя поездка оказалась столь спешной. Обещаю вам, я буду скакать так быстро, как только могу, и постараюсь прибыть туда вовремя.