Золотой дождь

Ответов я не жду, и все молчат. Больше двух часов кряду они меня разглядывали, а я просто здороваюсь, улыбаюсь и говорю, что задерживать их не собираюсь. Трудно даже придумать большее наказание в жизни, чем занудливый адвокат. Тем более, что интуиция мне подсказывает: Драммонд им сейчас здорово накостыляет.

— Спасибо, — говорю я, улыбаясь. Затем поворачиваюсь к судье и громко провозглашаю: — Меня все устраивает, ваша честь. — Возвращаясь на место, я легонько треплю Дот по плечу и усаживаюсь.

Драммонд уже на ногах. Он пытается казаться спокойным и приветливым, но удается это плохо — внутри он кипит. Драммонд представляется и начинает рассказывать про своего клиента, какая крупная и процветающая компания «Прекрасный дар жизни», и как замечательно она ведет дела. Но ведь не наказывать же её за это, верно? Разве кто-то из вас от этого выиграет? Драммонд уже вовсю аргументирует, а регламентом это возбраняется. Впрочем, он старается не переходить границы допустимого. Я не уверен, должен ли прервать его, выразив протест. Я дал себе зарок, что возражать стану, только будучи железно уверен в своей правоте. Драммонд весьма убедителен. Его сладкоречивый голос внушает доверие. Седеющие волосы создают дополнительное впечатление мудрости и богатого жизненного опыта за плечами.

Драммонд задает ещё несколько вопросов, на которые никто не отвечает. Он готовит почву для решительных действий. И наконец переходит в наступление.

— И вот теперь я собираюсь задать вам самый важный вопрос, — торжественно произносит он. — Пожалуйста, выслушайте меня внимательно. Это ключевой вопрос. — Следует долгая драматическая пауза. Наконец Драммонд делает глубокий вдох и говорит: — Не пытались ли склонить кого-либо из вас к сотрудничеству?

Он замолкает, слова его повисают в воздухе, и в зале воцаряется могильная тишина. Это больше напоминает обвинение, нежели вопрос. Я смотрю на трень-бреньских адвокатов. Хилл и Планк так и поедают меня глазами. Морхаус и Гроун наблюдают за присяжными.

На несколько секунд Драммонд словно цепенеет, готовый наброситься на первого смельчака, который осмелится поднять руку и произнести: «Да! Адвокат истца вчера вечером заезжал ко мне домой!». Драммонд знает, что сейчас это случится, знает — и все. Он выдерет истину клещами, затем выведет нас на чистую воду, меня и моего продажного ассистента, и наконец подаст ходатайство о моем порицании, наказании, а впоследствии — и о лишении меня адвокатского звания. Процесс будет отложен надолго. Вот она, звездная минута!

Но… плечи его сутулятся. Драммонд медленно выдыхает. Банда лживых мерзавцев!

— Это чрезвычайно важно, — говорит он. — Мы должны это знать. — Голос его звенит от недоверия.

Гробовое молчание. В зале — ни движения, ни дуновения воздуха. Сотня глаз пристально следит за Драммондом, заметно, что всем не по себе. Валяй дальше, приятель!

— Тогда я поставлю вопрос иначе, — произносит он ледяным тоном. — Не разговаривал ли вчера кто-либо из вас с мистером Руди Бейлором или с мистером Деком Шиффлетом, сидящим вон там?

Я вскакиваю.

— Протестую, ваша честь! Это просто абсурд!

Киплер, похоже, вот-вот свалится со своего насеста.

— Принято! Что вы вытворяете, мистер Драммонд?! — Киплер так ревет громовым голосом в микрофон, что содрогаются стены.

Драммонд поворачивается к нему лицом.

— Ваша честь, у нас есть основания полагать, что с кандидатами в присяжные велись переговоры.

— Понятно, и он обвиняет в этом меня! — взрываюсь я.

— Я просто ума не приложу, что на вас нашло, мистер Драммонд, — говорит Киплер.

— Давайте обсудим это в кулуарах, — предлагает Драммонд, кидая на меня уничтожающий взгляд.

— Давайте, — киваю я, и смотрю на него так, словно у меня уже кулаки чешутся.

— Объявите кратковременный перерыв, — приказывает Киплер судебному приставу.

* * *

Мы с Драммондом располагаемся за столом напротив его чести. Квартет представителей «Трень-Брень» выстраивается за нашими спинами. Киплер готов метать громы и молнии.

— Надеюсь, вы способны объясниться, — цедит он, испепеляя Драммонда взглядом.

— Наших присяжных склоняли к сотрудничеству, — утверждает Драммонд.

— Откуда вы знаете?

— Этого я сказать не могу. Но знаю совершенно точно.

— Не играйте со мной в кошки-мышки, Лео. Мне нужны доказательства.

— Ваша честь, я не могу вам ответить, не приоткрыв сведений конфиденциального характера.

— Ерунда! Я жду фактов.

— Я говорю правду, ваша честь.

— Так вы меня обвиняете? — вмешиваюсь я.

— Да.

— Вы не в своем уме!

— Согласен, Лео, вы ведете себя крайне странно, — говорит его честь.

— Ваша честь, я могу представить доказательства, — заносчиво отвечает Драммонд.

— Какие?

— Позвольте мне продолжить допрос присяжных. Правда неизбежно выплывет наружу.

— Но ни один из них и глазом не моргнул в ответ на ваши обвинения.

— Я ещё толком не приступил.

Киплер ненадолго призадумывается. Когда процесс закончится, я признаюсь ему в содеянном.

— Я хотел бы обратиться к конкретным кандидатам в присяжные, — просит Драммонд. Обычно такое не дозволяется, но окончательное решение принимает судья.

— Что скажете, Руди?