Золотой дождь

Каким-то образом Мяснику удалось напасть на след Бобби Отта, страхового агента, который оформил страховой полис Блейкам. А отыскал он Отта в исправительной тюрьме округа Шелби, где агент отбывал десятимесячный срок за подделку банковского чека. При ближайшем рассмотрении оказалось, что Отт недавно развелся и вконец разорен.

Дек не скрывал недовольства — как он мог упустить такую добычу? Куда ни копни, Отт был в неладах с законом. Такой гонорар — коту под хвост!

* * *

После тщательного обыска, которому подвергается сначала мой портфель, а затем и я сам, здоровенный охранник с толстенными лапищами препоручает меня какому-то младшему тюремному надзирателю. Он проводит меня в какую-то комнатенку, расположенную неподалеку от входа в главное здание. Это почти квадратная каморка, в углах которой под самым потолком установлены камеры наблюдения. Возведенная посередине перегородка отделяет заключенных от посетителей. Разговаривать нам придется через экран, что меня вполне устраивает. Хочется только, чтобы свидание закончилось как можно скорее. Минут пять спустя через противоположную дверь вводят Отта. Это коротко подстриженный, довольно тщедушный человечек лет сорока, в очках с металлической оправой, облаченный в тюремный комбинезон темно-синего цвета. Он усаживается за перегородкой напротив и внимательно разглядывает меня. Охранник уходит, и мы остаемся одни.

Я просовываю через отверстие внизу экрана свою визитную карточку и представляюсь.

— Меня зовут Руди Бейлор. Я юрист. — Не знаю почему, но звучит это довольно зловеще.

Отт воспринимает эти сведения довольно спокойно, даже пытается улыбнуться. В свое время он зарабатывал на жизнь, стучась в чужие двери и продавая различные варианты страховок малоимущим гражданам, а значит, хотя ему и не повезло, человек он, умеющий расположить к себе собеседника.

— Рад с вами познакомиться, — привычно улыбаясь, говорит он. — Что вас сюда привело?

— Вот что, — отвечаю, доставая из портфеля копию искового заявления. И просовываю в отверстие. — Это иск, который я подал от имени ваших бывших клиентов.

— Каких именно? — спрашивает Отт, придвигая к себе бумаги и изучая верхнюю страницу. Повестку в суд.

— Дот и Бадди Блейков, а также их сына Донни Рэя.

— А, «Прекрасный дар жизни», да? — спрашивает он. Дек в свое время пояснил мне, что многие из таких уличных агентов представляют не одну страховую компанию, а несколько. — Можно почитать?

— Разумеется. Вы привлечены в качестве одного из ответчиков. Читайте.

Отт разговаривает и двигается неторопливо, не тратя лишних усилий. Читает он на редкость медленно, переворачивая страницы с нарочитой неохотой. Бедолага. Пережил развод, потом разорился, потеряв все вплоть до последнего цента, а теперь вот за мошенничество в каталажку угодил, а тут ещё и меня нелегкая принесла. И не с пустыми руками, а с иском на десять миллионов долларов.

Однако Отт выглядит невозмутимым. Он заканчивает читать и оставляет бумаги перед собой.

— Вам известно, что я защищен постановлением суда по делам о несостоятельности? — спрашивает он.

— Да. — На самом деле это не совсем так. В соответствии с архивными документами, Отт подал заявление о признании его банкротом в марте, за два месяца до моего иска, а теперь его уже освободили от уплаты долгов. Признание банкротом в судебном порядке вовсе не гарантирует банкрота от будущих судебных исков, хотя вопрос этот считается довольно спорным. Но этот парень нищ как церковная крыса. Брать с него нечего. — Мы были вынуждены назвать вас в числе ответчиков, потому что именно вы оформили этот страховой полис.

— Да, я все понимаю. Вы просто выполняете свой долг.

— Совершенно верно. Когда вы выходите на свободу?

— Через восемнадцать дней. А что?

— Возможно, нам придется вас допросить.

— Как, прямо здесь?

— Не исключено.

— А к чему такая спешка? Выйду вот, и допрашивайте сколько душе угодно.

— Хорошо, я подумаю.

Мое посещение для Отта хоть небольшое, но развлечение, и он не спешит расстаться со мной. Еще несколько минут мы болтаем с ним о нелегкой доле заключенного, после чего я начинаю посматривать в сторону двери.

* * *

Мне ни разу прежде не приходилось бывать на втором этаже дома мисс Берди, но, как и на первом, там все заросло пылью и плесенью. Я поочередно распахиваю настежь двери всех комнат, щелкаю выключателем, поспешно осматриваюсь по сторонам, выключаю свет и закрываю дверь. Половицы под ногами в коридоре жалобно скрипят. Узкая лестница ведет на чердак, но мне боязно туда забираться.

Дом куда более просторный, чем мне казалось. И — куда более мрачный. Трудно представить, как мисс Берди могла жить здесь в полном одиночестве. Меня вдруг начинает грызть совесть — ведь мог бы проводить больше времени со старушкой, смотреть с ней идиотские сериалы, помогать ремонтировать старенький телевизор, вкушать бутерброды с индейкой и поглощать жиденький растворимый кофе.