Золотой дракон

За что потом себя и винила. Ну, вот зачем я такое сделала? Эх, это любопытство… Ну да, как говорил Фир: «когда во мне просыпается интерес, логика – в шоке, здравый смысл – в отключке, совесть – в отпуске, интуиция – в бегах, инстинкт самосохранения – вообще, без сознания». Вот как теперь смотреть ему в глаза? О чем я, вообще, думала. Нет, как всегда не думала. Это все девочки с их разговорами, хоть и не могу не признать – все, что я увидела, мне определенно понравилось, и вызвало какие-то странные чувства. Неправильные чувства – это же Фир. Так нельзя…

Постепенно, от мыслей о Фире и его «неодетости» мысли перескочили на девочек из Академии и мое поведение там.

Вообще, Марина создала небольшую группу. Основной идеей которой, было: «профессор Фирантеринель наш, никому не отдадим, нечего на него смотреть всем остальным». И если девочки, с которыми мы учились, поддерживали во всем Марину и были только рады, Лика тоже светилась от счастья, то меня как бы и не спросили, хочу я быть там или нет. Да и, вообще, дружба с Мариной напоминала какой-то ураган. Он просто затягивал, не спрашивая твоего мнения. Такое впечатление, что вот она меня увидела, решила быть подружкой, и все. Мое мнение тут совсем не учитывалось. Мне сначала, было так странно рядом с ней, я была напряжена и ждала подвоха, а потом постепенно расслабилась. И вот даже особо не протестовала против такого «вступления в клуб»… Все свое свободное время девчонки посвящали выуживанию любой информации о Фире, и обсуждая ее. Боги, вот я так и знала, что раньше мне для полного счастья не хватало наслушаться обсуждений девочек о том: где, чего, и как у этого эльфа, а потом бояться от стыда поднять на него глаза. Со временем клуб перерос в оппозицию, которая устраивала всякие фокусы и розыгрыши, чтобы, как сказала Марина: «выставить нас в лучшем свете, а остальных – в худшем, перед любимым профессором».

Почти во всех этих розыгрышах требовалось мое участие, так как только я могла управлять стихией воздуха.

Самые безобидные из них были тонкие невидимые нити, натянутые перед предполагаемой жертвой, или скользящая дорожка, или воздушная стена. А самая жестокая, когда я сделала так, чтобы подробности свидания одной из ярых поклонниц Фира слышала вся Академия.

Девушка потом очень страдала, ее дразнили, обзывали и унижали. Вскоре, она просто ушла из Академии, так и не закончив обучения.

Мне было очень плохо от этого и стыдно за свой поступок. Я себя совсем не узнавала. Как, а самое главное, когда, я успела стать такой? Даже будучи на острове, и не раз подвергаясь нападкам со стороны остальных, я все же не переходила некую черту, и мои шутки, и даже та война с близнецами, никогда не носила такой характер. А сейчас я оказалась далеко за ней, и самое главное, я не знала, как тут оказалась, и что сделать, чтобы вернуться. Не раз я хотела бросить все, но боялась, что о моем участии станет известно Фиру, и он во мне разочаруется… И все повторялось по новой…

Фир, как-то, в первый же вечер после заседания этого клуба поклонниц, просек, что со мной что-то не так, и забеспокоился.

– Кьяра, ты себя хорошо чувствуешь?

– Да.

– А чего тогда румянец весь день?

– Наверно, щеки обветрились, когда бегала поутру.

Вроде поверил…

Ну да, поверил, всего на несколько минут.

– Кьяра, что случилось? Почему ты избегаешь смотреть на меня, и, вообще, стараешься подальше сесть?

– Ничего, Фир, тебе показалось.

– Кьяра, не зли меня…

– Нет, действительно, все в порядке.

– Значит, не скажешь?

Я помотала головой.

– Не о чем говорить, Фир.

– Раз не о чем, давай иди, садись рядом, и позволь мне самому узнать.

– Нет! – вскрикнула я и подальше отодвинулась от Фира.

– Кьяра, ну вот честно, может, хватит. Или говори, или я сам узнаю. А ты знаешь, что потом, возможно, будет болеть голова. Так что, признавайся.

Ну да, признавайся. Ну, вот как в таком можно признаться? Как можно рассказать о том, что девчонки обсуждали его… его всего… и, вообще, мне очень стыдно… ведь в половине обсуждаемых вопросов, я точно знала правильный ответ и еле сдерживалась от комментариев… а на остальные, меня так и подмывало поинтересоваться ответом у самого эльфа.

Не нужно этого Фиру знать, поэтому, я зажмурилась и еще, на всякий случай, закрыла ладонями рот. Мало ли чего взбредет в голову вредному эльфу. Его способ, опробованный на Марине, я прекрасно помнила.

– Кьяра, Кьяра, – весело проговорил Фир, приподняв меня за плечи на свой уровень. – Неужели ты думаешь, что сможешь спрятаться от меня? – прошептал он.

А потом, мне резко дунули в нос. От неожиданности я открыла глаза, чего и добивался вредный эльф.

А вот его реакция меня удивила. Я думала, что он будет ругаться, шипеть, обижаться, ну, в крайнем случае, запретит мне общаться с девочками. Не угадала.

Фир смеялся, весело, от всей души.

– Ох, мышонок, не переживай так, все нормально. Я не сержусь и не обижаюсь. Даже если хочешь, отвечу на твои вопросы, – подмигнул он мне.